– Мне крайне неудобно, ваше превосходительство, – обратился он к статскому советнику, – что я не организовал встречу вашего превосходительства и господина следователя. – Тут последовал поклон в сторону второго из гостей. – Но произошла техническая накладка, я не был извещен…
– Ладно, это все пустяки, – махнул рукой статский советник. – Да ты садись, подполковник, в ногах правды нет. А нам требуется полная правда, таково желание государя. Сюда вот садись, напротив меня.
С этими словами гость уселся за стол для совещаний и хозяину указал место по другую сторону стола. Тот сел, стараясь держаться естественно, как будто ничего не произошло и его только что не выгнали из собственного кресла. Спутник статского советника Угрюмова, жандармский ротмистр, уселся сбоку от хозяина кабинета, почти за его спиной.
– Тебе, как я полагаю, уже известно о том, что государь именным повелением создал специальную сенатскую комиссию для расследования злодейского убийства премьер-министра, – начал Угрюмов. – Возглавил комиссию Максимилиан Илларионович Трусевич – человек весьма известный и опытный, в недавнем прошлом глава Департамента полиции, тебе он знаком. Мне главой комиссии поручено выехать в Киев и провести расследование на месте. Понятно?
– Да… конечно… – промямлил Кулябко.
– Вот и хорошо, что понятно, – продолжил статский советник. – Потому что в этом деле вообще мало понятного. Каким образом известный полиции преступник проник в театр на представление, где присутствовал государь? Каким образом он смог пронести с собой оружие? Почему ни государя, ни премьера никто не охранял? Вот вопросы, на которые мне хотелось бы получить ясные и исчерпывающие ответы.
– Я сейчас… сейчас отвечу! – воскликнул глава киевской охранки. – Во-первых, хочу вас заверить, что это неправда, будто высоких особ никто не охранял. Я лично…
– Что?! – грозным голосом произнес статский советник. – Что значит «неправда»? Ты что, хочешь сказать, что я тут враньем занимаюсь?
– Нет, ваше превосходительство, я не хотел… не думал… – лепетал хозяин кабинета. – Только агенты были расставлены! Четверо в партере, и еще в ложах… Я сам лично присутствовал, наблюдал… Это случайность, трагическая случайность…
– Как это – «случайность»? – спросил Угрюмов. – Ведь ты знал, что террорист придет в театр! Ты сам выписал ему пропуск! Сам вложил в его руки оружие!
– Нет! Зачем вы так? – воскликнул Кулябко, ломая руки. – Я не вкладывал! А что пропуск – это да, моя оплошность. Но ведь Аленский обещал мне настоящего террориста показать, приезжего! Точнее, приезжую! А я ему доверился! И потом, господин Стрекало так распорядился, чтобы Аленского пропустить…