– Зато наш козырь – чистосердечное признание, – заявил он. – Оно запротоколировано, под ним стоит ее подпись, а сама Голдейкер взята под стражу. С Барбарой я разговаривал в шесть утра. Признание имело место примерно в половину третьего.
– Адвокат при этом присутствовал?
– Голдейкер отказалась от адвоката. Ей его неоднократно предлагали, но она отказывалась. Пришлось вызвать дежурного адвоката. Но она велела ему лишь слушать и ничего не говорить. Все это задокументировано.
Изабелла Ардери медленно кивнула. Окно у нее за спиной, все в потеках дождя, искажало вид на Сент-Джеймс-парк с его роскошными золотыми кронами осенних деревьев. Затем суперинтендант втянула в себя обе щеки, после чего медленно расслабила их. Томас знал: она взвешивает полученную от него информацию. Любая же информация, касающаяся Барбары Хейверс, вызывала у Ардери сомнения в способности сержанта проводить расследование так, как это полагается, а в данном конкретном случае – в условиях жестких ограничений, которые наверняка стали бы непреодолимой преградой на пути любого другого копа.
– Рада это слышать, – произнесла наконец суперинтендант, подвинув папку ближе к середине стола. Открыв ее и просмотрев ее содержимое, она добавила: – Как я понимаю, ей помогал сержант Нката.
– Верно. По словам Барбары, они отлично сработались. – Линли не стал упоминать тот факт, что Хейверс не раз действовала в одиночку. В конце концов, какая разница? Расследование завершено, и у Изабеллы есть устраивающий ее результат, а это именно то, что Барбара так отчаянно стремилась получить. Результат.
– А что сказал сержант Нката? – спросила начальница Томаса.
– С ним я пока еще не говорил.
– Вот как? – последовал новый скептический вопрос. – Прошу тебя устранить эту недоработку. Не хотелось бы говорить с ним лично. Думаю, и ты, и сержант Хейверс того же мнения.
Линли отлично понял намек.
– Барбара вполне бы справилась сама, если б ей в помощь выделили пару констеблей, – сказал он. – И ты это знаешь.
Изабелла одарила его пристальным взглядом. При этом она слегка повернула голову, так что инспектору стала видна ее гладкая щека и зеленая серьга в ухе. И движение, и сопровождавший его взгляд как бы намекали, что есть темы, которые сейчас лучше не затрагивать, и вопрос о том, справилась бы сержант Хейверс одна или нет, – из их числа.
– Ты по-прежнему не веришь, – сказал Томас, игнорируя намек. – Впрочем, я не стану спорить с тем, что у тебя имеется не один десяток причин в этом сомневаться.
– Весьма похвально с твоей стороны, – сказала его шеф.