— Говорят, ее отец начал курить опиум и поэтому так рано умер? — спросил Дун Ли.
— Опиум дарит человеку забытье и блаженство, но крадет годы… Что там случилось с господином Хоем, не нашего ума дела. Но их путь назад был ужасен. Так уж они решили — похоронить отца именно в Пекине. Две тысячи ли по жаре, можешь себе представить, какой там запах витал вокруг несчастной семьи… Сначала на лодке, затем по пыльным дорогам. Да еще носильщикам нечем стало платить — пройдохи требовали с каждым днем все больше, а потом и вовсе бросили гроб. Но госпожа Хой все же сумела доставить покойного мужа в родной город. Как ей это удалось — ума не приложу. Ходили слухи, что им повстречался знатный человек, который проникся их трудностями и распорядился выдать десять тысяч лянов, а также выделил своих слуг вместо сбежавших носильщиков.
Дун Ли, услыхав о такой сумме, удивленно округлил глаза и приоткрыл рот.
Дядюшка Чжень усмехнулся и продолжил:
— Хотел бы я повстречать такого щедрого господина! Как бы там ни было, но семья Орхидеи вернулась в столицу. Похоронили отца и поселились у нас в квартале. Госпожа Хой выкупила домик одного из родственников мужа. Раньше-то они обитали в районе Шишахай, там у них было роскошное жилье. Да ты, верно, знаешь прекрасно те места? — Хозяин посмотрел на помощника. — Небось частенько там околачивался, поджидая ездока побогаче?
Дун Ли промолчал. Квартал, где сплошь особняки китайской знати и маньчжуров, родственников императорской фамилии, он, конечно, знал. Только вход праздной бедноте туда заказан — мигом погонят прочь стражники. Да и рикшами там мало кто пользуется, ведь жителям Шишахая привычнее передвигаться в паланкинах. Дун Ли бывал там лишь пару раз, в бытность ломовым рикшей, когда таскал на тележке уголь в один из домов. В то время он и не представлял, что когда-нибудь станет встречаться с девушкой из этого района.
Дядюшка Чжень, не дождавшись ответа, покачал головой.
— Однако мы с тобой заболтались, — ворчливо сказал он, растирая себе поясницу. — В такую непогоду у меня всегда ломит тело. Когда я был молод, как ты, мне тоже не сиделось на месте. Все куда-то спешил… А вот отстоял свои годы за прилавком, да заработал кучку серебра и целую гору болезней. Теперь уж никуда не деться, так и доживу век в этой лавке…
Брови хозяина приподнялись, а усы, наоборот, печально обвисли. Должно быть, он вспомнил о сбежавшем из дому сыне…
— Дядюшка Чжень! — Дун Ли прижал руки к груди. — Вы не будете одиноки! Я позабочусь о вас, как о родном отце!
Старик махнул рукой: