Когда-то отец умел и развеселить, и утешить маленькую Суниту и ее покойную мать Кайку. Читая статью, Сунита невольно сравнивала, каким отец был до болезни и каким стал теперь. Теперь, сколько бы она ни старалась ему угодить, какую бы ни проявляла о нем заботу, в ответ неизменно слышала только одно: «Яду… дай мне яду…»
Все, о чем она рассказывала или читала, вызывало его гневное осуждение. Она долго не могла понять, почему это происходит, и вот статья раскрыла ей глаза.
А теперь Сунита оказалась в положении того мальчика, который, пытаясь сбить плод манго камнем, угодил им в собственную голову. И ей было так же больно, как и тому мальчику…
А какие прекрасные картины рисовались ей в мечтах! Верный старой дружбе, министр поедет в Савалгао: это займет у него, на собственной машине, каких-нибудь три-четыре часа, не больше. Поговорит с отцом минут пять, а радости от их встречи тому хватит надолго… И вот все рассыпалось в прах… Что она скажет отцу, когда вернется? Ему, такому вспыльчивому, такому гордому? Болезнь озлобила и ожесточила его, а стоит ему чуть рассердиться, как тут же закусит нижнюю губу, нахмурит брови, взглянет исподлобья. В такие минуты он становится похож на каменное изваяние грозного бога. Того гляди, случится опять удар, этот уж наверняка окажется последним!
Уже было около четырех, но автобус не спешили отправлять. Может быть, оно и к лучшему? Пусть автобус задержится и придет в Савалгао поздно вечером. А еще будет лучше, если начнется дождь и она явится домой насквозь промокшая. Тогда отец, встревожившись за нее, забудет про все остальное…
Она выглянула наружу. Небо, затянутое черными тучами, вдруг представилось ей огромной закопченной сковородой. Время от времени его прорезали зигзаги молний. Сунита дала волю воображению: это какая-то старуха чистит черную сковородку, на которой местами выступают светлые полосы.
Сунита невольно улыбнулась: что за нелепые фантазии приходят иногда в голову.
Чтобы забыть об отказе министра, об уязвленной гордости отца, о ярости, которая им обязательно овладеет, Сунита стала не отрываясь смотреть на небо. Низко нависнув над землей и клубясь, ползли по нему черные грозовые тучи. То и дело, разрывая их завесу, сверкали молнии, сопровождаемые раскатами грома…
Только когда водитель подал наконец сигнал к отправлению, Сунита отвела взгляд от окна и поудобнее устроилась на своем месте.
В последнюю минуту в автобус вошло еще двое пассажиров. Сунита скользнула по ним равнодушным взглядом. У одного из вошедших, человека лет сорока, была уже сильно поседевшая борода, и Суните показалось, что она где-то видела его раньше, но где — не могла вспомнить. С ним был юноша лет шестнадцати-семнадцати. Старший, войдя в автобус, так и остался стоять у входа, стараясь никого не коснуться.