Несколько дней спустя я, негромко насвистывая, опять шел вдоль стены, как вдруг услыхал:
— Кто это там свистит?
Я отозвался.
— А как вас зовут? — послышалось из-за стены.
Я сообщил свое имя, срок заключения, рассказал о совершенном преступлении. Она, в свою очередь, поведала о себе. Зовут Нараяни. Двадцать два года. Умеет читать и писать. Срок — 14 лет. В тюрьме уже год.
Помолчали. Потом Нараяни попросила:
— Вы не дадите мне кустик роз?
— А откуда вы знаете, что у меня есть розы?
— Здесь, в тюрьме, секретов нет.
— Нараяни! — закричал я со страстностью, которой прежде никогда в себе не подозревал. — Я дам вам все розы в мире!
Она весело рассмеялась. Будто тысяча серебряных колокольчиков зазвенела вокруг.
— Нараяни! Оставайтесь на месте! Не уходите, слышите! Я мигом принесу вам куст.
Примчавшись в свой садик, я осторожно выдернул один розовый куст, связал его, завернул в мешковину и бросился обратно к стене.
— Нараяни! — позвал я. Тишина. — Нараяни! — крикнул я снова. Послышался смех. — Почему вы не отзывались?
— Я спряталась. Просто так, в шутку. — Она опять засмеялась. — А вы принесли куст?
Я молча целовал ветки.
— Ловите! — Я перебросил куст через высокую стену.
— Поймала! — ликующе воскликнула женщина, будто стала обладательницей целого царства.
Мне послышалось, что она всхлипнула.
— Вы плачете, Нараяни?
— Нет. Просто у меня слезы льются из глаз.
— Почему?
— Не знаю.
— Нараяни! Поскорее сажайте розу.
Я вернулся к себе.
В камере было грязно, все перевернуто вверх дном. Я подмел, застелил постель, расставил вещи по местам и присел на ступеньки. Взгляд мой был прикован к стене.
Вот над ней взметнулась вверх ветка. Через некоторое время другая. Я быстро подбежал к стене и крикнул:
— Нараяни!
За стеной было тихо. Я позвал снова.
— Ну, что? Зачем вы пришли опять?
— Нараяни, — спросил я, — а много у вас там женщин?
Она засмеялась.
— Много. И все старые грымзы.
— Сколько?
— Восемьдесят семь.
— А розы есть у вас во дворе?
— Нет, — ответила Нараяни. — Ничего у нас нет. Где вы?
— Я здесь, здесь.
— Завтра я переброшу вам мешочек с толченой баджрой[83]. Попробуйте ее съесть с пальмовым сахаром.
— О, я это очень люблю.
— Ну если не понравится, можете выбросить.
После недолгой паузы спросила:
— А как вы выглядите?
— Лицо светлое, круглое, волосы редкие. Я даже слегка лысоват.
— А глаза?
— Маленькие. Как у слона.
— Ну-у, у слона-то довольно большие…
— Нараяни, — поинтересовался я, — а вы не видели в стене какой-нибудь дырки?
— Я видела только цементное пятно. Намылили бы вы там хорошенько шею этому охраннику, который замазал дырку. Того беднягу били плетьми. Наши женщины считали здесь каждый удар.