Современная индийская новелла (Чандар, Нарайан) - страница 197

И что я нашла в этом учитилишке Шиванне? Как подумаю, самой смешно становится.

Ну хоть бы красивый был! А то смотреть страшно. На левой щеке огромный шрам, уродующий все лицо.

Фигурой, может, взял? Куда там. Так, плюгавенький мужичонка, — худой, как щепка, и ростом де вышел.

Или одевается хорошо? Тоже нет. Застиранное анги[92], выцветшее дхоти, старая-престарая шапчонка наподобие той, какую носил Ганди.

Вечно потупленная голова. Прикованный к земле взгляд. Невеселое, хмурое лицо. Неторопливая походка. И такой молчун, слова не добьешься.

Утром, умывшись, наскоро выпьет чашку чая, поданную Маллеши, и отправится в свою школу. В одиннадцать — обед и снова школа. В пять возвратится и больше носа не покажет из своей комнаты. Другие учителя выйдут прогуляться, заглянут в чайную, соберутся у кого-нибудь в карты поиграть или просто поболтать, а он — никуда.

— Такого благовоспитанного учителя у нас еще не было, — говорят о нем в деревне.

— Смирный, как телок, — подмигивая мне, смеются женщины.

— Скоро год, как учитель у тебя живет. И чего ты теряешься? — спрашивают подруги.

А я только улыбаюсь в ответ.

Да и в самом деле, скоро уже год, как он приехал в деревню и поселился у меня в доме.

Его перевели к нам из какого-то дальнего талука[93]. Поначалу он совсем никого не знал в деревне, и первые два-три дня жил, говорят, в заброшенном храме. Вот тогда-то Маллеши и познакомился с ним.

Позднее Маллеши рассказал мне, что очень удивился, увидев учителя в пустующем храме.

— Почему вы ночуете здесь, господин учитель? Вы же не байраги[94]? Разве нельзя снять дом или комнату?

— Дом или комнату? — улыбнулся учитель. — К чему мне?

— Как так? Разве у вас нет жены, детей?

— Нет, братец. Один я.

— Все равно. А где вы еду готовите?

— Мало, что ли, места во дворе. Развожу огонь и готовлю.

— Но ведь вы все время заняты в школе, когда же вам готовить?

— Встаю пораньше и готовлю. Да много ли мне надо? Горстку вареного риса и овощей.

— Вот потому-то вы и тощий такой, как спичка.

— Что ж, по-твоему, лучше быть толстым, как бочка? — улыбнулся учитель.

После этого разговора Маллеши решил во что бы то ни стало подыскать учителю жилье. Когда он предложил сдать ему небольшую комнату, давно пустующую в нашем доме, у меня почему-то встрепенулось сердце.

— А сколько ему лет, твоему учителю? — спросила я.

— Так, лет тридцать… или немного больше…

У меня снова забилось сердце. Примерно таких же лет был и мой муж, умерший два года назад.

— Если учитель поселится у нас, он будет помогать мне в учебе, — уговаривал меня Маллеши.