— Война? О господи! Да что ты говоришь?! Осторожнее с посудой, Унниса! Надо беречь то, что есть. От добра добра не ищут, сынок, — сказала мать.
— Да где добро-то? Нужда беспросветная… Живот есть чем набить — надеть нечего, купишь одежду — зубы на полку клади. Ну что проку от этой работы дровосека? — стоял на своем Рахиман.
— Что ж, идти под пули?
— Так ведь никто не знает, что его ждет. От судьбы не убежишь. Повезет — и на войне останешься цел и невредим. А жалованье мое тебе ой как пригодится. А если не повезет — беды все равно не избежишь. Болезнь свалит или что другое случится…
— Что ни говори, не дело ты задумал, сынок.
— Я твердо решил, мама.
— Нас бы пожалел.
— Такой случай нельзя упускать.
— Тебя угонят куда-то, а мы тут как? Даже подумать страшно…
— Не расстраивайся, мама. Ведь даже если я не вернусь… Карим с вами останется. Семнадцать лет парню. Надо будет — позаботится о вас.
— И все-таки брось ты это, сынок…
— Да сколько можно так мучиться? Ведь без риска и счастья не видать.
Мать еще долго отговаривала сына. Потом сдалась.
Вечером к нему приступилась жена. Унниса расстелила на полу поистершуюся циновку, положила на нее подушки, одеяло. Рахиман лег, вытянул ноги и, положив голову на руки, задумался.
— К чему такое упрямство? — тихо спросила жена.
— Какое упрямство? — вздрогнул Рахиман.
— Вы так стремитесь в солдаты!
— Подойди сюда и сядь, поговорим.
Она расправила одеяло и села рядом с мужем. Рахиман обнял ее и, притянув к себе, спросил:
— Ты слышала, как я говорил с матерью?
— Слышала. Да только оставьте, пожалуйста, эти мысли, — она устремила на мужа молящий, проникающий в самую душу взгляд.
— Я долго думал, — ответил Рахиман и тяжело вздохнул. Видно было, что он твердо решил пойти на эту жертву.
Несколько минут оба молчали. Руку Рахимана обожгла слеза.
— Что ты, глупышка? — Рахиман привстал и, наклонившись, посмотрел в лицо жене.
— А еще говорите, что любите меня, — сказала Унниса прерывающимся от волнения голосом.
— Люблю! Ты что, сомневаешься в этом? Как раз во имя этой любви, чтобы ты не видела нужды и была счастлива…
— Счастье такой ценой?
— Не надо так говорить. Ты потом все поймешь. Из-за этой проклятой бедности ничего не сделаешь по-людски. Скоро роды… А где денег взять? И потом…
— Как-нибудь обойдемся. Только бы вы были рядом.
— Нет, я не согласен. Подвернулся случай поправить положение, а я должен упускать его? Это было бы неразумно. Сидеть рядом и расточать ласки — это еще не любовь. Настоящая любовь та, когда, как тебе это ни тяжело, разлучаешься с любимой, чтобы сделать все, что в твоих силах, для ее счастья. Разве не так?