— Ты говорил с кем-нибудь из них? — спросил Мурфин.
Кунц мрачно кивнул.
— Да, говорил. Вернее, они говорили со мной. Правда, тайком, потому что я теперь безработный. Они опасаются, что из-за забастовки демократы потеряют Сент-Луис, а с ним и весь штат. И эти встречи заставили меня задуматься.
— О чем? — спросил я.
— Я удивился, что Гэллопс выбрал именно меня. Я же не единственная лягушка в пруду. И заказал пару междугородных разговоров. Как я уже сказал, у меня было много свободного времени. Я позвонил Джимми Хорсели в Филадельфию и Баку Маккрейгу в Бостон. Я рассчитывал, что они смогут подобрать мне местечко. И представляете, они как раз собирались звонить мне, потому что оказались в таком же положении. Их вышибли, и они ищут работу. Они предупредили, что не стоит звонить Филу Леонарду в Нью-Йорк, или Сиду Гершману в Лос-Анджелес, или Джеку Чайдлерсу в Чикаго, потому что их тоже уволили, только Гэллопсу пришлось послать туда побольше людей и потратить значительно больше денег. Ну, что вы на это скажете?
Мурфин многозначительно посмотрел на меня, затем повернулся к Кунцу.
— Как насчет Детройта? — спросил он.
— То же самое. И в Балтиморе, и в Кливленде.
— А Милуоки? — поинтересовался я.
— Та же история. Как в Миннеаполисе и Сан-Пауло.
— И везде говорят о забастовке? — спросил Мурфин.
— Только об этом и говорят.
— Да, это очень занятно.
— Еще бы, — хмыкнул Кунц.
— Ты знаешь, что ты нам назвал, не так ли? — я посмотрел на Кунца.
— Естественно, знаю, — ответил тот. — Я перечислил названия десяти или двенадцати самых больших городов этой чертовой страны.
Мурфин висел на телефоне почти два часа, прежде чем окончательно положил трубку, повернулся ко мне и протянул пустой стакан. Я взял его, налил виски, сходил в ванную, добавил воды из-под крана. Когда я вернулся в комнату, Мурфин оторвался от лежащих перед ним записей, схватил стакан и жадно глотнул.
— Все сходится, — сказал он.
— Я знаю, — ответил я. — Я все слышал.
— Думаю, нам не помешают некоторые подробности. Вечером мы пойдем на это собрание, а завтра вернемся домой кружным путем.
— Чикаго?
— Чикаго, Филадельфия, Нью-Йорк и, возможно, Балтимор. Нам это не повредит, — он вновь уткнулся в записи. — Почему никто не связал все это воедино?
— Ты имеешь в виду газеты?
— Да, газеты или телевидение.
— Ну, во-первых, такого у нас еще не случалось, поэтому никто этого не ждет, а во-вторых, им не напомнили о Чадди Джуго.
Мурфин кивнул.
— Все это тянется к Хандермарку, не так ли?
— К нему и ЦРУ.
— Они втянули тебя в это дело, да? В шестьдесят четвертом?