У нас же не двадцатый век, и тем более – не двадцать первый. Практически нет наземных радиолокационных станций, только на дирижаблях и на кораблях встречаются курсовые навигационные радары. Мы не знаем, откуда прилетели самолеты и куда улетели, даже тип их не знаем. То, что их было два, поняли по следам на озерном берегу.
Так что остались только брошенные машины, которые были захвачены в той же деревеньке, из которой происходили одержимые.
– И ты отомстить не хочешь? Ведь погибшие наши земляки? – Кедмин прищурился. – Хорошо хоть женщин и детей не убили, просто связали и заперли в церкви.
– Хочу. Но в инквизиции работать не буду, Яков Маркович. – Я забросил карабинчик на плечо и встал с подоконника. Пакет с патронами-серебрушками давно лежал у меня в сумке. – Я бортстрелок, я люблю летать. И еще мне не нравится шастать по развалинам прошлого мира. – Тут я слукавил. Мне это дело очень нравилось, но, если кувшин повадится по воду ходить… короче, с каждым новым походом в старые города опасность возрастает в геометрической прогрессии. Так что, например, в этом году по своей воле я уже по развалинам шастать не буду.
– Ну, как знаешь, вольному воля. – Инквизитор хмыкнул и уселся на то место, где сидел я. – Но учти, Вась. Ты растешь как некромант, и потому мы за тобой все равно будем присматривать. Мало ли, вдруг сумеем сделать тебе предложение, от которого ты не откажешься. И не забудь про своих лисиц, увидимся на суде.
– Сколько хоть эти хапнули? – поинтересовался я напоследок.
– Около двенадцати миллионов. Золотом. – Ответил зашедший околоточный надзиратель. – Василий, насчет твоей самодеятельности. Хотя благодаря ей уцелело два заложника, которые успели сбежать из пикапа до начала обстрела, и остался в живых один из одержимых, больше так не делай. Оставь эти дела профессионалам, договорились? Хочешь играть в такие игры – поступай в полицию, в инквизицию. Нет – служи дальше бортстрелком. У вас своя работа, у нас своя.
– Не буду обещать, господин майор. – Я придержал дверь, пропуская в магазин Сару. – В таких случаях сдержаться очень сложно. Тем более что полиция не может охранять каждого. Спасение утопающих чаще всего дело рук самих утопающих. До свидания.
– Пока, Вась, – ответила сонная девушка, падая на стул. – Какое же длинное дежурство.
Ну да, что-то Сара засиделась. Может, подменяла кого-то? Впрочем, не мое это дело, Сара не моя девушка, так что меня это никоим образом не касается. А жаль.
Пройдя мимо банка, я покачал головой. Давно в нашем городе такой заварухи не было. Очень давно, минимум лет двадцать. Не помню я ничего такого. И дело не в том, что полиция хорошо работает, а в том, что город не маленький, и по нашим законам резидентам города нет ограничений на ношение оружия. Хоть с пулеметом на турели разъезжай, твое право. Правда, если накосячишь – вполне можно и с мастером угрюмых дел познакомиться, то есть с палачом. У нас смертная казнь через расстрел, сажают на специальное креслице, на макушку опускают приспособление, и точнехонько в затылок из малокалиберной винтовки – бац! И – масленица.