Каспер привел в восторг Женьку и трех соседских пацанов-некромантов, которые впервые увидели неупокоя. Правда, некроманты они пока только по названию, но, как сказал один очень неглупый человек: каждое яйцо кобры – это тоже кобра.
С матерью и нашими соседками Каспер подружился, сразив их сотнями рецептов ушедшей эпохи, он, как оказалось, работал шеф-поваром в каком-то серьезном ресторане. Так что сейчас дамы активно осваивали приготовление кулинарных изысков. Некоторые из блюд мне очень понравились, особенно пара рецептов пиццы. Вообще люблю все печеное. И макароны.
– Люблю я макароны, когда-нибудь они меня погубят… – Я встал, развернул спарку налево. – Ходовая – ответь второй установке. Справа по борту, сорок градусов, угол места минус пятнадцать – самолет. Дальность около восьми километров.
Далеко отсюда над заросшим густой тайгой распадком летел какой-то самолетик. В нем я точно ощущал пятерых живых. Не знаю, кто и куда летел, но правила есть правила. Не знаешь, кто – считай за противника.
– Понял и принял, вторая. Бортстрелки – боевая тревога! – рявкнули наушники густым басом старшего сменного офицера. После чего ожила боевая трансляшка. – Внимание по кораблю, неопознанный самолет с правого борта. Дежурным сменам повышенная готовность, экипажу внимание!
Ну вот, Витьку разбудили точно. Ему еще пару часов можно было поспать. Тем более что шум и вибрация от дизеля под нашей каютой оказались не такими уж и сильными. Нормально спалось.
Самолетик вскоре опознался, а через пять минут исчез за горизонтом. Тревогу отменили, вернув режим готовности номер один. И снова под нами тишь да гладь, а выше нас только звезды.
27 июня 2241 года, воскресенье
Кунград
Василий Ромашкин
– Вась, в бордель пойдешь? – Витька поправил пояс с наганом, сбил на затылок фуражку-восьмиклинку и прищурился на пылающее солнышко Средней Азии. – Мы тут сутки проторчим, на улице пекло, жрать пока неохота. Пошли, там точно прохладно! Я спрашивал тут у здешних мужиков – хвалят.
– Витянь, впервые слышу предложение идти в публичный дом в поисках прохлады. – Я усмехнулся, глядя на пыльные смерчики неподалеку от нас. Сам-то я еще из-под дирижабля, пришвартованного к причальной мачте, не вылезал, стоял в тени. А впрочем… а пойдем, хоть развеюсь маленько!
Здешний дом терпимости под звучным названием «Розы Востока» принял нас тишиной и прохладой холла. За журнальным столиком одиноко сидела пожилая брюнетка с высокой прической.
– Здравствуйте, молодые люди. – На нас глянули неожиданно жесткие и цепкие серые глаза. – Вы вообще-то рановато. Еще полдень не наступил, девочки спят.