А сам отошел в сторону озера и просканировал его поверхность. Блин, лажанулся с этим дэвом жутко, хоть никто мой косяк и не заметил. Не хватало еще с озерной нечистью опозориться. Это может стать последним позором в жизни.
Через пару минут я вызвал командира:
– Прошу причесать из крупняков тростниковые заросли левее самолета, они мне категорически не нравятся. – После чего снял винтарь с предохранителя и кинул его к плечу.
Наверху гулко ударили браунинги, со звоном упали гильзы на истрескавшийся бетон старой взлетки. Полетел в разные стороны срезанный тростник. Из зарослей раздался вой.
Пара тварей выскочила и рванула было ко мне длинными лягушачьими прыжками, но я снес их двумя выстрелами. После чего камыш немного пошумел и затих.
17 июля 2241 года, суббота
Старый военный аэродром, Шашкентская область
Василий Ромашкин
– Ну мы пошли? – Локамп и второй пилот застегнули кобуры и полезли вверх вслед за бортинженером и полковником.
– Снимаем швартовы, парни. – Я поднял с земли тяжелую свайку, больше похожую на немалый ломик. – Аккуратно!
Вывернув с немалым трудом и матюками из бедных акаций врезавшиеся тросы, мы придержали их снизу, обтягивая. Иначе они такую бороду могут на барабане намотать, потом проще срезать болгаркой.
Илья и Зиганьшин полезли наверх, а я с винтовкой страховал их. Солнце почти скрылось.
– Ромашкин, заканчивай работу! – ожила на плече рация.
– Давай домой, – ответил я и поймал проплывающий мимо штормтрап. Встав на ступеньку, вместе с дирижаблем пошел вверх и полетел на озером. Внизу, под моими ногами, в тростниковых зарослях выла разочарованная нечисть.
– Позер! – хмыкнула рация голосом старпома.
Какое-то время я просто балдел, болтаясь над огромным озером. Красотища потрясная, словами сложно описать. То заросли тростника, то заросшие травой и деревьями развалины многоэтажек, торчащие из воды и приспособленные птицами под гнездовья. Значит, на таких островах нежити нет, проточная вода кругом. Здоровенные косяки рыб, стая огромных толстолобиков, скачущих дельфинам на зависть, тучи чаек и уток, косяки лебедей, пеликаны и даже фламинго. Так я и болтался над водой, вентилируясь. Ровно до тех пор, пока внизу не увидел огромную, судя по всему, щучину. По моим прикидкам, рыбка была длиной не менее пяти метров и так заинтересованно следила за мной, что я в темпе вальса рванул вверх по балясинам, вплетенным в толстые пеньковые тросы.
17 июля 2241 года, суббота
На борту дирижабля «Горнорудный»
Василий Ромашкин
Поднявшись, я первым делом нажал на клавишу корабельного переговорного устройства в тамбуре.