Люк, благодаря телосложению и смазливой физиономии больше всех годящийся на роль переодетого в женщину мужика и также больше всех от этой роли пытавшийся отвертеться, неохотно буркнул:
– Этого драного козла тошнит все время. Захлебнется ведь. Всякому позорно умереть от такого, тем более воину.
– А если он орать начнет, не позорно будет?!
– Да на нем дрова колоть можно, даже сопеть не перестанет! – начал оправдываться один из моих лучших разведчиков.
В башню подтягивались все новые и новые лица, кто-то особенно острый на язык не сдержался:
– Люк! Да ты та еще красотка! Я, пожалуй, на тебе женюсь!
– Сперва со своей свиньей разведись, – не остался в долгу разведчик.
Отношение к свиньям в моем войске – больная тема. Хуже оскорбления не придумаешь. Воин вспыхнул в одно мгновение, схватился за рукоять меча:
– Что ты сказал?!
– Тихо все! – вмешался я. – Кто хочет пошутить, тот пусть ползет назад по болоту и в камышах шутит сколько ему захочется.
К большому разочарованию местных комаров, возвращаться в болото никто не захотел, и дальнейших насмешек не последовало.
– Одежду-то принесли?! – чуть ли не взмолился Люк.
Тук скинул с горба увесистый тюк, буркнул:
– Ищи сам свое тряпье, я к вам в горничные не нанимался. Ну чего встал? Развязывай мешок, там все барахло. Или не развязывай, ходи так, может, и правда кто-то жениться захочет, хоть какой-то толк от тебя будет.
– Пожалуй, платье тебе оставлю. Тебе больше идет.
– Хрен ты угадал, оно на горбу застрянет.
– Ничего, и так от парней прохода не будет.
Очередной воин, появившийся в дверях, доложил:
– Люди Арисата подошли к стене, сейчас забираться начнут.
Это хорошо, что не задержались. Как поднимутся, начнем брать замок по-настоящему. Мы ведь не ради одной башни полночи радовали болотных комаров.
Теперь со мной далеко не двадцать восемь человек. Народ в дружине Арисата не чета моим разведчикам: слишком шумные для таких деликатных дел, как тайное проникновение на стену замка, имеющего репутацию неприступного. Так что они заявились, лишь когда мы обеспечили все условия для относительно тихого проникновения. И теперь, стоя на верхней площадке надвратной башенки внутренней цитадели, я кривился, будто объелся лимонов. Две сотни воинов, закованных в стальные латы, при движении в тесном строю грохотали, будто разгоняющийся товарный поезд. Не удивлюсь, если их слышно на весь остров. А ведь не все население просматривает навеянные алкоголем сны, остались и бодрствующие. Стражники городские и портовые, вышедший на промысел воровской люд, страдающие бессонницей мирные обыватели и прочая публика.