– Ставицкий, друны, пятнадцать лет назад умер, серия трупов в 1998 году, Семенов. – Света складывала в голове мозаику, части которой сухими хлебными крошками рассыпались по мозгу и нестерпимо кололи его оболочку. – Семенов, книга, статья. – Вдруг Света подпрыгнула на стуле, словно к нему подвели электрический ток. – Конечно, Семенов, он же знал Ставицкого! – Радостно взвизгнув от появления новой зацепки, Света схватила в охапку все найденные ею материалы и выскочила из кабинета.
– Почему не рассказали мне о друнах, умолчали о Ставицком, вы же знали, чем он занимался? – с ходу налетела Света на Семенова.
Опешив от такого напора, Игнат Порфирьевич сделал несколько шагов назад, увеличивая дистанцию между ним и Красавиной, грозно размахивающей стопкой бумаг и фотографий.
– Моя подруга убита и изуродована до неузнаваемости, а вы скрыли ценнейшую информацию, которая помогла бы в раскрытии этого преступления.
– Барышня, успокойтесь, – увещевал Семенов, – я вам все рассказал.
– А книга, а рукопись, а смерть Ставицкого и трупы в 1998 году? – Света подалась вперед и с громким хлопком бросила кипу документов на стол.
Листы рассыпались по всей поверхности стола, являя взору Семенова распечатанное изображение рукописи и выдержки из газетной статьи. Лицо Игната Порфирьевича вытянулось, а в глазах появился страх загнанного в угол зверька. Он слегка покачнулся и, опираясь о край стола, опустился в кресло.
– О боже, она все-таки всплыла! – насупив седые брови, с придыхом произнес Семенов.
– Кто всплыла? – продолжала дожимать Света.
– Да сядьте вы уже, наконец! – поверженным тоном прошипел Игнат Порфирьевич.
Гордая своей победой, Света отодвинула стул, присела, закинула ногу на ногу и с повелительным выражением на лице приготовилась слушать.
– Да, я знал Ставицкого, – начал Семенов. – И знал очень близко, мы были друзьями, несмотря на серьезную разницу в возрасте. С группой талантливых этнографов мы объездили весь тогдашний Советский Союз от Кавказа до Заполярья. Сколько открытий мы сделали, просто не счесть! Когда границы открылись, наши экспедиции направились в разные уголки мира. Мы колесили по степям Монголии, поднимались на горы Тибета, изучали дольмены Северной Африки, пересекали хребты Тянь-Шаня, спускались в пещеры Словении, одним словом, где только не побывали. Однажды Ставицкого пригласил к себе в гости немецкий друг, а по совместительству археолог, доктор Эрик Грюндхоф. Конечно, Ставицкий с радостью принял приглашение, к тому же Эрик недавно, проводя раскопки на севере Германии, наткнулся на поселение, возраст которого датировался третьим-четвертым веками до нашей эры. Грюндхоф предположил, что на этом месте могли проживать друны, воинственный и жестокий народ. Эта находка вызвала у Ставицкого неописуемый восторг, шутка ли, целое поселение, которому более двух тысяч лет. Я и Гоги Нихвадзе, был у нас такой грузин, хороший малый и преданный ученик, отправились вместе с Эммануилом Яковлевичем в Германию. Наша могучая кучка в те лихие девяностые изрядно поредела, да и ученым быть стало не модно, однако я, Гоги и Ставицкий остались верны своим убеждениям. Я в те годы уже практиковал занятия магией, спиритизмом, шаманством, вообще всем тем, на что в то время был спрос. Вспомнить хотя бы Юрия Лонго, воскрешающего людей из мертвых.