Цель, выдвинутая в приказе Верховного Главнокомандующего, была заманчивой: с выходом на Батайск мы ставили противника в безвыходное положение, но задача была невероятно трудной, всюду мы наталкивались на препятствия.
Труднейшим из них был сам район предстоящих боевых действий — пересеченная местность предгорий Кавказа. В это время на склонах хребтов уже серебрился первый снег, а на побережье — дули сильные ветры, шли проливные дожди.
А отсутствие дорог для доставки техники, боеприпасов, продовольствия? Часть железных дорог, автомобильных магистралей была разрушена. Восстановить их в короткий срок мы не могли, так как на нашем фронте были считанные единицы инженерных батальонов. Еще одна трудность была связана с быстрой переброской войск из-под Орджоникидзе.
Генерал Петров, немало повидавший трудностей в дни героической обороны Одессы и Севастополя, только разводил руками:
— Не знаю, Иван Владимирович, что и сказать вам, обстановка очень сложная. Мне не хочется огорчать вас, но у меня нет уверенности в успешном осуществлении плана, предложенного Ставкой.
— Ничего, Иван Ефимович, выдюжим! А директиву Ставки мы не имеем права обсуждать. Для нас, солдат, — это приказ.
Ночные обсуждения в штабе заканчивались тем, что мы с Петровым садились в вездеход и выезжали на разведку местности: уточняли расположение частей, изучали маршруты продвижения войск, советовались с местными жителями, которые хорошо знали горные ущелья и тропы.
И всюду видели, что по извилистым, козьим тропам крупными силами не развернешься, проложить новые дороги — нужно время.
— Торопись, Иван Ефимович, — отдал я распоряжение генералу Петрову. — Дай задание своим дорожникам, саперам; пусть проявят чудеса расторопности и смекалки. Дальше ждать — мы не имеем права… Без дороги, по которой смогут пройти автотранспорт, артиллерия, военные обозы, нам нечего и думать о наступлении. Организуем перевалочные станции, наладим диспетчерскую службу.
И. В. Сталин не любил долго ждать ответа, когда из Москвы уже послана директива Ставки. Зная это, я, вернувшись в штаб, позвонил в Москву:
— Товарищ Сталин, — доложил я, — рекогносцировка местности на лазаревско-майкопском и горяче-ключевском направлениях показала, что наступление сопряжено с большими трудностями.
— А вы что же, — перебил меня Верховный, — рассчитываете на какую-то волшебную силу? Наступление должно начаться и, чем быстрее, тем лучше…
— Товарищ Сталин, у меня и Петрова есть опасения насчет успешного исхода наступления. Я прошу вас возвратиться к ранее разработанному нами «майкопскому плану».