— Много убил фрицев? - спросил я его.
Саитов помолчал, потом, не открывая глаз» сказал: «Я их не считал и пульса у них не щупал, который убит, который ранен. Обманывать свою Родину не умею, убил сколько мог».
— «Кофейную» держим? - спросил он.
— Теперь уже не отдадим, - ответил я.
— Вы хотите знать, товарищ лейтенант, про мальчика? Я вам скажу. И что он мне говорил когда умирал, тоже скажу… Я хорошо запомнил
— У нас двух человек сразу в первый день убило, когда выбивали немцев, потом Ветрякова ранило в голову, потом Хотинцева. Обстановка создалась тяжелая. У нас уже не было, понимаете, ни одного здорового бойца: кто не убит, тог ранен. Я сам одной левой рукой стрелял, правую под диск подложил, она ничего делать не могла, а коленку мне раздробило, подняться нельзя. А немцы снова и снова бросаются в атаку и кричат, как сумасшедшие. Мне вторую руку ранило, и я уж не мог стрелять. И только один Воля по всему дому мечется. В ранах, кровью истекает, а сам пол ползет к окну, постреляет, гранату бросит, немного полежит, силы-то нет, потом поднесет кому-нибудь из раненых воды испить и опять стреляет. А немец все прет и прет. Тогда Воля просит. «Товарищи, покричите «ура», а кто не может кричать «тура», кому тяжело, пусть, кричит «а-а а»…»
Вот мы и кричим. Немцы тоже кричат. Когда кричим, они все-таки опасаются к нам итти.
А потом Волю осколком мины в грудь ранило У него кровь показалась изо рта, а он с автоматом дополз до окна, стреляет и вместе со всеми тихо так кричит «а-а-а»… Потом затих. И немцы что-то меньше стали стрелять.
Ночь подошла. Слышу мальчик тихо так говорит: «Товарищ сержант, вы меня слышите?».
— Слышу, - говорю, - Воля.
— Спасибо, - говорит, - товарищ сержант, вам, лейтенанту и всем товарищам. Извините, что я был такой нехороший. Этому причина - мое горе, а сейчас мне очень хорошо, я очень сейчас счастлив. Вы слышите?
— Слышу, - говорю, - все слышу, Воля.
— Я вот что думаю, товарищ сержант, - говорит Воля. - Каждый человек зачем-нибудь на свет родится. Один - для того, чтобы всю жизнь какое-нибудь полезное дело делать, пусть даже только марки клеить на конверты. Другой- затем, может быть, чтобы один раз только стать во весь рост и крикнуть «Вперед!». Это ничего не значит, что он коротко прожил. Важно, что он сделал то, что в общую человеческую книгу ляжет хотя бы только запятой или точкой или одной буквочкой… Вот я сейчас думаю, что в главе истории, где написано, как советский народ боролся с врагами, и я поставил свою запятую. Мне видна вся книга, толстая, красивая. Наша глава в ней самая большая и самая важная…