Я вижу, что Герберт Грейси слегка теряется, застав Бесс в ее логове, окруженную книгами, исписанными писарским почерком; два писаря, склонив головы, пишут под ее диктовку. Воспользовавшись мгновением замешательства, я подхожу к ней, беру ее за руку, целую и шепчу на ухо: «Берегись».
Понимает она не так быстро, как шотландская королева.
– Чего, что такое? – спрашивает она, громко, как дурочка.
– Это Герберт Грейси, он от Сесила.
Она тут же расплывается в улыбке.
– Добро пожаловать, – говорит она. – Как господин секретарь?
– Здоров, – отвечает Грейси. – Но просил меня переговорить с вами с глазу на глаз.
Она кивает писарям, и они собирают перья, готовые выйти.
– Здесь? – спрашивает она, словно графине пристало заниматься делами в конторе писаря.
– Пойдем в галерею, – прерываю ее я и, воспользовавшись возможностью пойти с нею впереди, снова пытаюсь ее предупредить: – Он расследует заговор с целью освобождения королевы. Говорит, ты в нем участвуешь. С человеком по имени Томас Джерард.
Она ахает, и я понимаю все.
– Жена, – шепчу я почти со стоном, – что ты натворила?
Она не отвечает мне, она не обращает на меня внимания, хотя я рискую собственной шеей, перешептываясь с нею. Она оборачивается к молодому мистеру Грейси, стоящему на ступеньку ниже нее, и протягивает ему руку с открытой честной улыбкой.
– Мой муж говорит, что Сесил знает о заговоре Джерарда, – быстро произносит она. – Это из-за него вы здесь?
Я подавляю ужас от этой простоты. Если бы она меня послушалась, если бы не действовала, как считает нужным, с этой вечной независимостью.
Он берет ее руку, словно они скрепляют сделку, и кивает, пристально глядя на Бесс.
– Да, это по поводу заговора Джерарда.
– Вы, должно быть, думаете, что я поступила очень глупо, – говорит она. – Я пыталась все сделать правильно.
– В самом деле?
– Я собиралась сегодня рассказать мужу, он об этом ничего не знает.
Быстрого взгляда карих глаз мистера Грейси на мое оцепеневшее от ужаса лицо хватает, чтобы убедиться, что это так, и он возвращается к Бесс.
– Мой слуга, Джон Холл, пришел сказать, что кто-то пытался его подкупить, чтобы он вывел шотландскую королеву на пустошь, где ее встретили бы друзья и увезли с собой.
Человек Сесила снова кивает. Меня поражает, что это для него не новость, он уже все об этом знает; он слушает, чтобы убедиться, что Бесс не лжет. Это не допрос, это ловушка.
– Говори правду, жена, – предупреждаю ее я. – Не пытайся защитить своих слуг. Это важно.
Она поворачивает ко мне бледное лицо.
– Знаю, – говорит она. – Я расскажу мистеру Грейси всю правду, а он скажет моему доброму другу мистеру Сесилу, что я честна и верна, как всегда.