– Выбросить?
– Томас Кромвель поднялся выше, и Томаса Кромвеля лишил его бляхи один из Говардов на заседании Тайного совета. Не думаете, что подобное может повториться?
Я стараюсь удержать улыбку, но у меня плохо получается. Он видит, какую радость мне доставляет одна мысль об этом.
– Вы любите его не больше, чем все мы! – с торжеством произносит Перси. – Вы хотите его смещения, Шрусбери. Вы с нами?
– Я не могу сделать ничего, что противоречило бы моей чести, – начинаю я.
– Разумеется, нет! Разве я предложил бы такое! Мы ваши братья-пэры. Говард, Арундел, Ламли и мы двое поклялись вернуть Англию в руки истинных правителей. Последнее, чего мы хотим, это опозорить себя. Но Сесил тащит нас вниз во всех отношениях. Крохоборство, которого он требует при дворе, вражда к шотландской королеве, преследование всех, кроме самых строгих пуритан, и… – он понижает голос, – бесконечный набор шпионов. Нельзя и обед в лондонской таверне заказать, чтобы кто-нибудь не отослал Сесилу счет. Он наверняка и к вам домой шпиона заслал, знаете, Талбот. Он все про нас всех знает. И он собирает сведения, складывает и ждет, как их использовать, когда ему потребуется.
– У него не может быть ничего на меня, – упрямо говорю я.
Перси смеется.
– Когда вы отказались признать шотландскую королеву блудницей в этом расследовании? – хохочет он. – Вы стали его врагом с той самой минуты. У него, скорее всего, целая папка бумаг, на которой написано вашей имя: сплетни с черных лестниц, слухи от дурных арендаторов, завистнические домыслы должников, а когда время будет для него подходящим или он захочет вас унизить, он отнесет все это королеве и скажет, что она вам не может доверять.
– Она никогда…
– Через день у него в Тауэре будет кто-нибудь из ваших слуг, который под пытками признается, что вы – тайный обожатель королевы Марии.
– Ни один из моих слуг…
– Ни один человек в мире не может долго продержаться на дыбе, или в тисках, или в железной деве. Вы знали, что теперь людям вырывают ногти? Подвешивают за запястья. Никто в королевстве не вытерпит такую боль. Каждый подозреваемый скажет все, что ему велят, через три дня.
– Он не посмеет применить такие средства к честному человеку…
– Шрусбери, он это делает. Вы не знаете, каково сейчас в Лондоне. Никто его не может остановить. Он использует любые средства, какие пожелает, и говорит королеве, что сейчас такие опасные времена, что нужны опасные меры. А она так боится и так слушается его, что позволяет ему обделывать его грязные дела, как он пожелает. У него целая армия тайных слуг, которые делают, что им велят, и знают все. Людей арестуют среди ночи и отводят в Тауэр или в тайные дома, и ни один мировой судья не выдает ордер. Все делается просто по слову Сесила.