* * *
– У тебя сегодня полный комплект? – спросила у Люси ее сослуживица Ольга Ивановна.
– Как всегда, трое подопечных, – ответила Люся.
– Придется Клавдию Михайловну добавить.
– Сорокину? – уточнила Люся.
– Ее, болезную, кого же еще, – махнула рукой Ольга Ивановна. – Я понимаю, что трое подопечных и так много, но Клавдия Михайловна – это твой крест.
Люся понимала, о чем она говорит. Подопечные отдела социальной защиты были разные, часто встречались сложные, требующие от государства в лице работников соцзащиты массу дополнительных услуг, которые, как они думали, заслужили за свою долгую рабочую жизнь. Старики и требовали, и капризничали, и грубили… Но Люся прекрасно понимала, что за всей этой бравадой и придирками стоят одинокие, больные, старые люди, стыдящиеся своей беспомощности. А потому Люсю было трудно разозлить и вывести из себя. Она словно фильтр – пропускала через себя все придирки, в том числе и негатив, но оставляла только хорошее.
Но вот Клавдия Михайловна Сорокина – это был ужас всех сотрудников отдела социальной защиты. Их просто трясло и колотило от этой женщины. А пожилая дама самозабвенно строчила на них жалобы во все инстанции. Люся оставалась последней, кто не пострадал от ее ужасного характера. Она отправилась к гражданке Сорокиной словно на амбразуру.
Клавдия Михайловна в прошлом была актрисой, правда, не очень известной. В тяжелые годы перестройки они с мужем уехали за границу. Муж хорошо зарабатывал, а Клавдия Михайловна работу не нашла и жила на полном содержании. У нее были домработница, водитель, личный косметолог, массажист и парикмахер. А потом муж умер, и она в уже преклонном возрасте вернулась на родину. Страну она, естественно, не узнала и к новой жизни оказалась не готова. Пока были деньги, Клавдия Михайловна приобрела шикарную квартиру, обставила ее по высшему разряду и жила себе припеваючи. Но рано или поздно все заканчивается, в том числе и деньги, тем более если новым поступлениям взяться неоткуда.
Пришла беда и к Клавдии Михайловне. Пенсию ей назначили минимальную, она же большую часть жизни не работала. Детей у нее не случилось, как и друзей, на которых можно было бы рассчитывать в трудную минуту. И пришлось госпоже Сорокиной продавать антиквариат, золотишко, старинные книги и иконы – в общем все то, что раньше без разбору покупалось.
И вот однажды, когда она влезла на стремянку, чтобы вытащить для продажи очередной том из раритетной коллекции, голова у нее закружилась, и она грохнулась вниз. Заработав таким образом жуткий перелом бедренного сустава, Клавдии Михайловне пришлось переступить через собственную гордыню и обратиться в орган социальной защиты населения. Кто только не побывал у нее из работников соцзащиты, и всеми она была недовольна. Наконец пришел черед Люси.