Пальцы Софьи медленно сжались на рукоятке плети.
Ах ты ж гадина ядовитая! Два предложения — а столько «ежей»! Во-первых, сам вопрос. Вякнул бы ты такое поперек батюшкиного слова — летел бы в деревню вперед своего визга. Во-вторых, пустые разговоры. То есть все, что она скажет, — заранее чушь. В-третьих, возвращение государя. То есть он тут царь, она — букашка.
Софья впилась глазами в лицо чуть побледневшего князя.
— Значит, пустые. Разговоры. Разговаривать. Стража!!!
Долго звать не пришлось, мигом влетели. Софья на боярина только кивнула.
— Взять — и в пыточную. А там и поспрашивать на предмет причастности к бунту.
Достала из поясного кошеля, который носила вместо сумочки, пергамент, чиркнула два слова в приказе — она таких штуки три с собой носила, мало ли что когда понадобится.
Одоевского скрутили в единый миг. Только что стоял, бороду оглаживал — и вот уже на коленях воет, а стрельцы ему руки крутят.
Бояре как стояли, так и онемели. Не ожидали, оно и понятно.
Аресты прошли, виновных нашли — и вдруг! Громом с ясного неба!
Князя сноровисто вытащили вон. Софья смотрела холодно, чуть улыбалась.
— Есть еще заговорщики?
Вякнуть бояре не решились. Оно и понятно. Кремль же, стрельцов полно, сейчас любого в пыточную отволокут, а уж признание…
Это Аввакум держался до последнего, большинство из присутствующих такой стойкостью похвалиться не могли — не с чего.
— Тогда предлагаю вам обсудить дополнения к уложению моего батюшки. Мудр он был, да кое-что просто не успел. Сие его же указы, кои я у него на столе нашла, да только сказать о том не успела — князь поспешил их моими измышлениями обозвать.
На лицах бояр проявилось некое облегчение — и Любава наклонила голову:
— За царевну порукой мое слово. Мой супруг покойный, — рука быстро сотворила крестное знамение, — и вправду… думал…
Всхлип оборвал ее речь. Царевич Иван чуть приобнял царицу за плечи:
— Все в порядке, Любушка…
Женщина поднесла к глазам белый платочек. Не рукавом же утираться! Софья за такое ругала нещадно!
— А когда государь вернется, вы, бояре, так ему и отчитаетесь, — опять повела речь Софья. — Мол, бунт был, да мы к нему никак не причастны, мы на благо государства работаем. Вот, погляди, государь…
Бояре переглядывались с видимой опаской, а Софья тем временем достала стопку пергаментов.
— А начнем мы со сроков розыска беглых крестьян…
Три часа спустя Софья входила в свой кабинет довольная и счастливая. Начало было положено, и начало неплохое. Первым пунктом был принят Юрьев день. То есть ей хотелось шесть дней, боярам — ни одного, в итоге сошлись на трех днях, когда крестьянин волен был уйти от своего хозяина. А ежели хозяин зело лютует и неправомочные расправы над людьми учиняет, то может крестьянин и ранее челом царю бить. Но ежели он лжу возведет…