— Кровавая царевна, кровавая… про́клятая царевна, — полетело по толпе.
Софья оскалилась, поднесла кинжал ко рту и слизнула с него кровь. И жест этот вышел таким жутким, что даже палачи шарахнулись.
Никто не знал, что в душе Софья перевела дыхание. Кажется, получилось. Поверили.
Все-таки суеверий в это время хватает. Если бы она позволила Алешке и дальше раздумывать, кто знает, до чего бы договорился рясоносный гад. Вот ведь… царя травить мы желаем, а за поступки свои отвечать — комплексы начинаются? Ай-яй-яй…
Не хватало последнего эффектного жеста.
Кинжал с хрустом полетел вниз, воткнулся в доски под ногами старца.
— Когда сдохнет — забить ему этот нож в сердце вместо кола осинового и так похоронить.
Палач низко поклонился.
Софья сбежала вниз, с помощью брата вскочила на коня, сжала мимоходом руку Алексея, мол, потом все объясню. Молчи…
Она оставалась неподвижна, пока пытали Хованского, Полоцкого, Долгорукова, пока прижигали их каленым железом, пока вырывали языки. Даже не дернулась перевязать руку, с которой на землю капала кровь, пропитывала поводья, лошадь косилась, прядала ушами, но стояла ровно — казачья выучка. А уж как люди косились… Только когда приговоренные заняли свое место на колах и процессия двинулась в обратный путь, она позволила себе перевести дыхание и чуть расслабить лицо.
И уже в покоях разревелась, жалко и беспомощно упираясь кулачками в грудь брату.
— Успела, Алешка, едва успела…
Парень гладил ее по волосам:
— Все хорошо, малышка. Все хорошо…
— Что случилось?! Что произошло на площади?!
Тетки крепко обняли Софью с другой стороны. Девушка всхлипывала, но потом потихоньку замолкла.
— Симеон, сука такая, пытался меня проклясть, — хмуро пояснил Алексей. — А Соня взяла проклятье на себя.
— Соня!!!
— Да не успел он ничего толком сделать, — фыркнула царевна, высвобождаясь из объятий и принимаясь вытирать распухший нос. Истерика схлынула, уступив место привычному ехидству: — Я ему всю малину обломала.
— Но пытался…
— Надо будет за слухами последить. Как бы теперь не пошло, что это я его прокляла, — обеспокоилась Софья.
— А ты проклятья не боишься?
Алексей смотрел на сестру с нежностью. Ведь ради него, только ради него… Тетки были явно в ужасе. Проклятье ж!
— Лешка! Неужели я не рассказывала тебе сказку о великом белом шамане?
Алексей покачал головой.
— А… в далекой жаркой стране жили черные люди. И жил в деревне великий черный шаман. Это как у нас колдун. Все его боялись, и все ему подчинялись. А если он хотел покарать человека, он клал тому на порог дохлую змею, и человек умирал через три дня. А потом приехал в эту деревню белый человек. И стал гулять хозяином, делать что пожелает, и даже дал пинка великому черному шаману.