Пусть ее назовут кровавой царевной, пусть. Но Алешка получит благодарных ему бояр.
— К вам, царевна, царевич Федор.
Софья кивнула девушке:
— Проси. А вы выйдите пока.
Рокировка была произведена мгновенно — и вот стоит мальчишка, смотрит ей прямо в глаза.
— Что случилось, братик?
— Соня… ты править хочешь?
У Софьи глаза стали квадратными:
— Федя, ты с ума сошел? На кой черт мне этот хомут?!
Брат мгновенно успокоился, словно с плеч тяжесть скинул.
— Вот и я подумал, что тебе это не надобно. Но спросить должен был… после сегодняшнего.
Софья кивнула на кресло:
— Садись, поговорим. Почему ты решил, что мне нужна власть?
— Ты сегодня пошла одна. Никого не позвала с собой…
— Так было надо. Если бы со мной пошли ты или Ванечка — это можно было бы потом счесть… нет, не как бунт против брата, но… вас могли бы попробовать на прочность. А вы ведь этого не хотите. У вас свои призвания. Наука, церковь…
— А Любава?
— С ее слезами? Она замечательная девочка, и нашему отцу повезло, но она — не воин. А я сегодня сражалась, разве что не оружием.
— Про теток и сестер не спрашиваю. Понимаю, — усмехнулся подросток.
— А раз понимаешь — должен и другое понять. Сейчас все мы будем… ждать. А ожидание — тягостная штука. И к тебе будут искать подходы.
— О чем я должен сообщать тебе. Верно?
— Абсолютно.
— Хорошо, что ты можешь копаться в этой грязи. Я бы с ума сошел.
— Феденька, а куда мне деться? Грош цена государству, где без государя все разваливается на глазах. Нам еще эту постройку крепить и крепить…
— Своей кровью, — мрачно закончил подросток.
— И детей, и внуков… Тебя через пару лет надо будет женить. У Жуана Браганского есть дочь, на год или около того младше тебя…
— Соня, ты это всерьез?
— Вполне. Мы можем взять неплохое приданое за девочкой, да и сами найдем, что дать взамен.
— А… я не хочу жениться! Я еще слишком молод!
— Речь пойдет и не об этом. Пусть невеста приедет к нам, поживет с нами, поглядим на ее воспитание, а там… либо ты, либо Ванечка.
— А почему не Алексей?
— Не знаю. На его выбор. Но для королевы… не знаю. Надо подумать, но вообще-то короля надобно повыгоднее продавать.
— Он тебе что — мясо на рынке?
Федя был искренне возмущен. Софья усмехнулась краешком губ. Эх, братик…
— Не мясо, но все мы товар на брачном рынке. И ты не представляешь, Федя, насколько ценный. Старый род, в родстве с Рюриковичами, не связанный до сей поры ни с кем… громадная территория, богатство, чистая кровь…
— Чистая кровь?
— Они в Европах так между собой перероднились, что в каждом втором браке уроды рождаются. А у нас пока родства с ними нет…