- А ты изменилась, Марго - Джон всё так же продолжал сидеть спиной к ней, облокотившись о быльце кресла, - Даже твой голос стал другим.
- Спасибо, учителя хорошие были - гневно бросила она, - Да взгляни же на меня! Посмотри мне в глаза! - не выдержав этого томительного напряжения, она подошла и подняла его с подиума, развернула лицом к себе, уже занеся руку для пощечины, она остановила её у самого его лица, сняла и отбросила его очки - и отшатнулась от увиденного, а звон разбивающегося стекла очков оглушил подобно взрыву в приличном тротиловом эквиваленте - так и внутри у неё что-то гулко разбилось вдребезги... Она стояла и не могла произнести ни слова, и только губы её и подбородок дрожали, а по щекам текли обильные слёзы.
- Ваше любопытство удовлетворено? - отступив на шаг, он зацепился за ковер, вовремя ухватившись за кресло.
Маргарита бросилась к нему. Она положила его голову себе на колени, а он держал в своих руках её ладонь - так они и сидели молча некоторое время.
- Тебе, правда, лучше уйти, - наконец произнес Джон, - Это не место для тебя. Твой Мастер не заслужил Света...
- Замолчи... Нет, вот, ты, и правда - дурак или притворяешься? - улыбнулась Маргарита, - Дурачок мой! Я ни куда не уйду... без тебя.
- Твоё место не здесь, - он, словно, не слышал её слов, - а я не могу уйти, не могу покинуть этот проклятый дворец. Видишь же - я не могу дать тебе ни чего, кроме своего увечья. Я не хочу, чтобы ты видела меня таким.
- Не смей, слышишь, не смей при мне так говорить! Неужели, ты так плохо знаешь меня, что говоришь такое? - и слёзы её капали на его лицо, и огнем запекли вдруг его глаза, он напряженно заморгал, - Господи, разве ты не чувствуешь, что я задыхаюсь и гибну без тебя? Я приму тебя, что бы с тобой ни случилось. Родной мой, мой свет, моя боль, слезы мои... Без тебя мне не было жизни, я жила во тьме. Наши дети так похожи на тебя, особенно маленький Анри - у него твои глаза и твой взгляд.
- Если бы ты знала... Ты же ничего не знаешь, - и губы его на её губах искали приют, - Как ты не понимаешь, я же хотел уберечь тебя.
А глаза невыносимо пекло и резало, так, что хотелось кричать, и от судорог ногти до крови впивались в собственные ладони, и, как луч света прорезает кромешную тьму, увидел он её лицо - нет, не тот образ, что навсегда высечен в его сердце, настоящую её - опухшие от слез губы и нос, блестящие глаза, слезинки на ресницах и потекшая тушь. И сердце защемило от сладкой боли - он снова смог увидеть её - такую близкую, такую родную. Нет, он был не прав - она не изменилась, она всё та же... его Маргарита...И вспомнил он, сделанное давно Нострадамусом, пророчество о том, что слезы её исцелят его. И всплыли в памяти слова Марка - да, он обязательно будет бороться, всё стало вдруг таким простым и ясным, словно, он очнулся от долгого сна. Отбросить сомнения и малодушие! Как там говорил Марк? Грызть стены? Теперь он готов сделать даже больше. Он нашел в себе силы, она дала их ему...