– Я хочу, чтобы ты встретился с Робертом.
После этих слов повисла напряженная тишина, пока Натан, явно не ждавший ничего подобного, удивленно ее разглядывал.
– Нет.
Судорожно сцепив руки за спиной, Рия заставила себя выдохнуть:
– Тогда не получишь моей подписи. Никогда.
– Смотри, как бы тебе не пришлось потерять все, чего ты достигла, только ради того, чтобы облегчить какое-то непонятное чувство вины. Не заставляй меня идти на крайние меры. Этот дом – единственное, что имеет для меня хоть какую-то ценность.
Рия отлично могла его понять, ведь и для нее самой поместье очень много значило. Но и отступить она не могла, особенно теперь, когда Натан уже в Сан-Франциско и так близко от Роберта.
– Другого ответа не будет.
Обдав ее ледяным холодом, Натан пригладил длинные волосы.
– Тогда я затаскаю тебя по судам и порву в клочья компанию, – объявил он грозно. – Уверена, что оно того стоит?
От одной мысли, что ее любимую компанию распродадут по частям, Рии стало плохо.
– Это я тебя обманула, сотрудники тут вообще ни при чем, неужели ты настолько жесток, что просто так лишишь их работы?
Несколько секунд Натан молча ее изучал.
– Да, – выдохнул он наконец.
Компания значила для нее необычайно много, но, если бы не Роберт, всегда готовый словом и делом поддержать ее в трудную минуту, она вообще не могла представить, что стало бы с ее жизнью.
– Ладно. По праву дом должен принадлежать тебе, и в конце концов ты наверняка сумеешь этого добиться. Но на судебное разбирательство может уйти не один год. Роберт специально позаботился, чтобы у меня сложно было его отсудить на случай его внезапной смерти.
– Потому что решил лишить меня даже этого?
– Нет, ты слишком резок в суждениях, все совсем не так. Он думал, что умирает, он… Неужели ты действительно хочешь, чтобы судьба дома твоей матери годами решалась в судебном противостоянии? Неужели тебя совсем не заботит участь Марии и остальных, а воспоминания ничего не значат?
Натан крепко стиснул зубы.
– У тебя нет права говорить о моей матери.
Где-то в глубине души Рия и сама считала, что у нее нет этого права, но сколько же в его словах чистой, ничем не замутненной ненависти…
У нее нет права говорить о его матери и уж тем более нет прав на этот дом. И сама она до сих пор не переставала удивляться, почему Роберт все же решил подарить его именно ей.
И сейчас она впервые по-настоящему пожалела, что совсем не похожа на беззаботную и думающую лишь о собственном счастье Джеки. Если бы она только могла сейчас повернуться спиной к этому угрожающему ей мужчине, разом забыв об уставших и больных глазах Роберта…