– Ты сказала, он пришёл проститься? Почему так думаешь?
– Довольно часто мёртвые приходят к родным и близким проститься. Обычно они беспокоят только первое время, а затем прощаются и больше никогда о себе не напоминают.
– Это правда?
– Да. Ко мне тоже покойный муж приходил.
– Тебе было страшно?
– Так же, как и тебе. Я смотрела на него и понимала: он не может быть живым, потому что я его сама похоронила. Наша встреча была очень мучительной для меня. Он был как живой. Мне даже хотелось до него дотянуться, потрогать.
– Потрогала?
– Потрогала. Жутко холодный. И тогда я окончательно убедилась, что он мёртв.
– А я бы не смогла отца потрогать. Страшно.
– Он разговаривал со мной. Но я не выдержала. Мне так плохо было, ты не представляешь.
– А о чём разговаривали?
– Да так… о нём, обо мне… О том, как ему ТАМ скучно, одиноко. Как он жалеет, что мы не вместе.
– А ты его любила?
Вопрос девочки слегка меня озадачил, и я погрузилась в раздумья.
– Конечно, любила, – после минутного молчания ответила я. – Мы поженились по большой любви и жили очень счастливо.
– И я папочку очень любила…
– Ну, конечно, он ведь твой родной человек.
– Несмотря на то, что когда мама забеременела, он от неё ушёл.
– Взрослые часто делают ошибки. Такова жизнь…
– Скажи, а твой покойный муж больше не приходил?
– Никогда, – соврала я девочке. – И папа твой больше не придёт.
– Наташа, я с тобой поговорила, и сразу легче стало. Ты не просто мне поверила, ты сама такое пережила. А с зайцем что будем делать?
– Он же его Ванечке принёс. Вот пусть он у Ванечки и будет. А про то, что в дом отец приходил, никому не рассказывай. Это будет наша с тобой маленькая тайна.
– Даже если бы я и рассказала, всё равно бы мне никто не поверил. Я умею держать язык за зубами, – пообещала девочка.
Ночью я очень долго не могла уснуть. Прошёл жуткий день, а меня не сбила машина… Значит, эта чумная парочка – Михаил и Самуил – обладает не такими уж безграничными возможностями, как они пытаются мне доказать. Зачем же они приходили сюда? Нет, ну не идиоты, напугали ребёнка. Когда они уже наконец угомонятся и оставят меня в покое? Правда, теперь уже не только меня, но и нас всех.
Провертевшись на кровати почти до утра, я так и не смогла уснуть. Не получилось. Я села на кровати, обхватила колени руками и посмотрела в тёмное окно. Неожиданно зеркальная гладь словно подернулась дымкой, задрожала, и в окне возникло лицо бабки Антонины.
– Доброй ночи, – сказала она. – Или доброго утра?
– Когда твои издевательства кончатся? – спросила я с раздражением.
– Ты так это называешь? Ты ошибаешься. Это – расплата, – глухо отозвалась Антонина. – Расплата за чудовищные грехи, которые ты приняла на себя. И это только начало. Самое страшное впереди.