Сэр Люк – так прочел ситуацию Деншер – напрочь забыл довольно выдающегося молодого человека, с которым не так давно ходил по городу, хотя он и теперь сразу же выделил его из толпы спокойным внимательным взглядом. Молодой человек, почувствовав, что его вот так выделили, воспринял это как доказательство великолепной бережливости. В противоположность бесконечному расточительству, с которым он постоянно был так или иначе связан, демонстрация такой экономии носила характер благородного предостережения. Знаменитый путешественник в поезде всю дорогу использовал свое время так, как ему было нужно, ни минуты не потратив на беспокойство о том, что ждет его впереди. А ожидал его необычный профессиональный случай, к которому довольно выдающийся молодой человек имел, неким странным образом, отдаленное отношение; но одного движения глаз знаменитому путешественнику хватило, чтобы Деншер, стоя на платформе, слегка нарушил неподвижность этого лица: движение глаз явно обозначило возобновленное узнавание. Если, однако, доктор отбросил мысли о предстоящем, покидая лондонский вокзал Виктория, он теперь, видимо, так же тотчас отбросит все, что следует отбросить. Такая концепция стала для Деншера, насколько это могло его касаться, символом самого тона знаменательного визита. В общем, ведь человек видит все, размышлял далее наш молодой друг, что при ближайшем общении он, скорее всего, приемлет, если только не пытаться слишком многое скрыть; а недостает человеку пользы от внутреннего применения того, что он приемлет. У великолепного спуска к воде, покинув вокзал, Деншер задался вопросом о том, какую пользу он сможет извлечь из той аномалии, что им придется расстаться у гондолы. На платформе ведь был и Эудженио: он почтительно держался сзади, выказывая одновременно готовность услужить и чувство собственного достоинства, и по его указанию дворцовая гондола двинулась им навстречу, как только они вместе вышли из вокзала. Деншер ничего не имел против того, что три эмиссара Милли увидят, как он отказывается сесть на мягкие черные подушки гондолы рядом с гостем дворца: он понимал, что свою обостренную чувствительность ему следует сейчас оставить далеко позади. Все, что ему оставалось сделать, – это неопределенно улыбнуться с пристани – да пусть они видят, ослы этакие, что он не допущен, если им так нравится!
– А я теперь там не бываю, – произнес он, грустно покачав головой.
– О?! – произнес сэр Люк в ответ и не промолвил более ни слова: так что все обошлось прекрасно, справедливо решил Деншер с точки зрения неизбежной и непреднамеренной загадочности.