– О, я совершенно понимаю, – отреагировал на это Деншер, – что ваше представление о самом лучшем никак не подразумевает меня.
Одной из странностей миссис Лоудер было то, что, когда она говорила, ее лицо походило на освещенное в ночи окно, но молчание немедленно задергивало штору. Возможность ответить, как бы предоставленную ее молчанием, нелегко бывало использовать, но еще труднее было бы прервать ее речь. Во всяком случае, ледяной блеск ее обширной поверхности в этот момент ничем не мог помочь ее гостю.
– Я попросила вас прийти не затем, чтобы услышать о том, чего нет, – я просила вас прийти и услышать то, что есть.
– Разумеется, – рассмеялся Деншер, – это и правда великолепно.
Его хозяйка продолжала так, будто его вклад в беседу вряд ли имел отношение к делу:
– Я хочу увидеть ее высоко-высоко, очень высоко и в ярком свете.
– Ах, вам, естественно, хочется выдать ее замуж за герцога, и вы жаждете стереть с ее пути все возможные сучки и задоринки.
На это миссис Лоудер ответила тем, что продемонстрировала ему эффект задернутой шторы, и он тут же почувствовал – вероятно, справедливо, – что допустил непочтительность, а может быть, и грубость. На него, бывало, смотрели так, в неудачные моменты его самонадеянной юности, важные, холодные мужчины – общественные и государственные деятели, но никогда до сих пор, насколько он мог припомнить, ни одна из дам, не облеченных властью, так на него не смотрела. И более, чем что-либо другое, это показало ему меру искусности его собеседницы, а посему – и возможной карьеры Кейт. «Не будьте слишком невозможным», – боялся он сейчас услышать от своей собеседницы, а затем почувствовал, так как услышал, что она заговорила совсем иначе, что она вроде бы отпускает его слишком легко.
– Я хочу, чтобы она вышла замуж за великого человека. – Это было все, что она сказала, но ему уже было достаточно, и даже слишком. А если бы и не было достаточно, то ее следующие слова довершили дело: – И я думаю о ней так, как я думаю. Вот и все.
После этого они немного посидели, глядя друг на друга, и Деншер чувствовал: что-то более глубокое происходит между ними и она хочет найти в нем понимание, если только он пожелает ее понять. В этом смысле она действительно обращалась к нему с просьбой, обращалась к его интеллекту, желая показать ему, что верит – он способен на понимание. Однако Деншер, разумеется, был не вовсе лишен способности понимания.
– Я, конечно, сознаю, как мало я соответствую какой-либо гордой мечте любящего человека. У вас есть свой взгляд на будущее – он грандиозен, я полностью к нему присоединяюсь. Я прекрасно понимаю, чем я не являюсь, и благодарен вам за то, что вы не напомнили мне об этом более выразительно.