Я выключила фен и положила туда, откуда взяла. Проходя через ее спальню, я остановилась, чтобы закрыть кукольный дом, который Майлз оставил распахнутым, и заметила в гостиной куклу-папу в коричневом костюме и рядом с ним на диване маленькую куклу-девочку в розово-белом сарафане.
В спальне Майлза я оделась и подкрасилась, забрала серьги из зеленого блюдца с каминной полки в ванной и пошла вниз на запах кофе.
Майлз стоял у барной стойки для завтраков с подносом, на котором лежали тосты и джем.
— Кухня просто очаровательная, — сказала я, оглядываясь. — Но отличается от той, что в кукольном домике.
Майлз опустил поршень френч-пресса.
— Я переделал ее в прошлом году, потому что хотел иметь погребок для вин. Так что иногда мы будем пить «Песню дрозда», ведь ты его любишь.
На стене рядом с французским окном висела примерно дюжина снимков Рокси — она каталась на лыжах, на горном велосипеде, ехала верхом, играла в теннис. На одном из фото она улыбалась на фоне Столовой горы, а на другом стояла на вершине Айерс-Рок.
— Рокси повезло, — заметила я, глядя на фотографию, где она ловила рыбу с кормы яхты у островов Карибского моря. — Для девочки ее возраста она многое успела повидать и столько всего имеет.
Майлз вздохнул.
— Наверное, слишком много. — Я не ответила. — Но Рокси — мой единственный ребенок, и она для меня целый мир. Плюс к этому — единственное, что осталось от Эллен. — У него перехватило дыхание. — Я хочу видеть ее счастливой, насколько это возможно.
— Конечно, — пробормотала я. Elle est son talon d'Achille. Это то, о чем говорила Сесиль? Она имела в виду, что Майлз невероятно избаловал Рокси?
Мы стояли на террасе, и я смотрела на огромную лужайку, с обеих сторон окаймленную кустарником. Майлз поставил поднос на столик из кованого железа.
— Ты не принесешь газету? Она должна лежать перед дверью.
Я взяла «Санди таймс» и вернулась с ней в сад. Пока мы завтракали в мягких лучах осеннего солнца, Майлз читал основной раздел, а я листала страницы «Стиля». Затем перешла к деловым новостям и натолкнулась на заголовок «Падение "Феникса"». Занимавшая полстраницы статья основывалась на материале из «Черного и зеленого» и повторяла ее обвинения в мошенничестве. Здесь была также фотография девушки Кейта Брауна с подписью: «Келли Маркс: человек, подавший сигнал». Так значит, всю информацию представила она?
В статье говорилось, что пьяный Браун однажды похвастался своей подруге в спланированном и осуществленном им мошенничестве; он свалил все на недовольного работника, имевшего, как оказалось, фальшивое удостоверение личности и исчезнувшего после пожара, желая, мол, избегнуть справедливого наказания. Полиция распространила фотографию этого работника, но его так и не нашли и он до сих пор числится среди пропавших. Браун, пребывая в эйфории после заключения выгодной сделки, по глупости признался Келли Маркс, что такого человека вообще не существует и он сам совершил поджог. А две недели назад она решила, «поддавшись убеждениям совести», донести все это до сведения «Черного и зеленого». Мэтт писал, что не желает раскрывать свои источники, но ручается за каждое слово, написанное в его газете по этому поводу.