Швабра, Ленин, АКМ. Правдивые истории из жизни военного училища (Сладков) - страница 66
– Хак…
– Слон, ты?
Идет, не поворачивается. Выдыхает дым. А меня и без того мутит.
– Хак… Ты еще и куришь…
– Скучно идти.
Ну да, скучно. Я от скуки скоро сдохну. Обогнать не могу, беру метров пять в сторону. В пыли на моем пути валяются ремень и пилотка. Издаю стон. Подбираю. Социалистическая собственность, нельзя бросать. Нас насчет этого сто раз инструктировали. Ну а дальше, глазам не верю, автомат. На земле! Чуть не плачу. Поднимаю, беру «за спину». Успеваю пройти еще метров десять. Щелк! Щелк!!! Курсант Дворянинов, естественно, мы его зовем Дворник, и сержант Суховеенко хлещут по щекам сидящего на земле Большого. Но тот квелый, видимо, потерял сознание на этой жаре. Сухой, отчаявшись привести Большого в чувство, бьет его сверху кулаком по голове:
– Дегтярников! А ну открывай очи!!!
Сержант поднимает Большого за шиворот. Тот смотрится в его руках как цыпленок. Второй рукой опять хлещет по смуглым цыганским щекам. Башка Дегтярникова мотается из стороны в сторону. Как бубенчик. Ого, «открывай очи», да он сейчас их закроет окончательно от такой «помощи»! Останавливаюсь рядом. Рад непредвиденной передышке. А еще больше рад, что найден хозяин «АКМ» и экипировки. Хлесь, хлесь!!! Большой открывает глаза. Обводит нас мутным взором.
– Ты что автомат выкинул, скотина?
Дегтярников не отвечает. Его грузят на плащ-палатку. Я кидаю ему на грудь «АКМ», ремень и пилотку. Суховеенко и Дворянинов, два атланта, берутся за полы и несут. Даже с этим грузом они удаляются далеко вперед. Батальон, вытянувшись в цепочку, движется по краю большого оврага. Вдруг Сухой и Дворник останавливаются. Разворачиваются лицом друг к другу и раскачивают палатку. Я слышу:
– Раз! Два! Триии!!!
Большой летит под откос, как ватная кукла. Его палачи перекуривают. Сухой возмущается:
– Ты представляешь, какая скотина!
– ???
– Мы его волочем! Смотрю – очнулся! Зашевелился! Я ему говорю: «Большой, сахар будешь? Глюкоза!» Он говорит «давай». Потом чую запах… А он, скотина, лежит на палатке и курит! Нашел шерпов!!!
– Над бы его поднять… Не сдох бы он там… Эй, Большой!!!
Шорох. Метрах в десяти Большой на карачках выползает наверх. Молча уходит.
– Во блин! Еще обиделся!
Всё ближе к апокалипсису…
Они уходят дальше, а я ложусь на спину. Ноги в сапогах облокачиваю на ствол огромной сосны. Вот если б меня понесли… Я бы даже сахар брать не стал… Курсанты россыпью обходят меня и мое дерево. Десятки, сотни курсантов. Ничего, догоню…
– Штундера, псамое, не видал?
Надо мной нависает багровое лицо взводного.
– Неа…
– Вставай, давай…
Мандрико уходит. За его спиной болтаются два «АКМа». Я остаюсь лежать с закрытыми глазами.