Вызов, таким образом, был брошен.
— Не сходи с ума.
Я даже сейчас с трудом верил ей. Это какой-то абсурд. Но мне предстояло услышать еще более горькие слова, по мере того как она распалялась.
— Великолепно, не правда ли? Ты исчезаешь в свой офис, а потом возвращаешься домой, как зомби. Ты слишком устаешь, чтобы спросить меня, как я провела время, брошенная здесь с детьми. И уже слишком поздно, чтобы заняться любовью. Ты хоть понимаешь, что ты работаешь по шесть-семь дней в неделю? У нас даже и дня свободного нет.
— Это скоро кончится…
— Джим, это должно кончиться сейчас. — Она откинула голову. Я видел синие жилки на горле. — Иначе я не буду тебя ждать.
— О Боже, дорогая, будь благоразумной. Я обещаю тебе…
Она отшатнулась, вся кипя:
— И еще. Когда тебя нет… откуда я знаю, что ты делаешь? Откуда я знаю, что ты не развлекаешься… с другой женщиной?
Я даже вздрогнул от неожиданности. Так вот в чем, оказывается, дело. Подозрение. Я готов поклясться, что у меня на это нет времени, даже если бы и захотел завести роман. Я засмеялся, но смех прозвучал неестественно. Почему так получается, что правда всегда звучит неубедительно?
— Эмма, дорогая, не будь глупышкой.
— Не называй меня глупышкой!
— Эм, это же смешно.
Мы ссорились, как два школьника.
— Дети беспокоятся.
Так вот еще что тут, оказывается. Опять те же причины, с которыми подступили ко мне утром дети. На самом деле она не подозревала меня в неверности, но отчаяние и безысходность переполнили чашу, и она настроила детей.
— Ты говоришь, что работа для тебя более важна, чем я и семья…
— Черт побери, да нет же. Я никогда так не говорил.
— Ну хорошо. — Она встала с вызывающим видом. — Тогда докажи это.
В голову мне пришел уже готовый ответ. Я вспомнил, что говорил Сюзанне рано утром в ответ на ее беспокойство, и повторил его сейчас:
— Послушай, дорогая. Любимая. У меня есть предложение. Уехать вместе. — Наш брак не должен пойти прахом, нет, я не допущу этого. — Я собираюсь устроить нам грандиозный отдых. Немедленно. Удивительный отдых. К черту работу. — Я знал, что с работой мы справились: еще несколько дней, и я смогу оставить все на своих коллег теперь, когда вернулся Боб Доркас. — Две недели под солнцем. Как насчет этого? Мы просто сядем в машину и уедем.
Она выпалила:
— Не можем мы. Дети еще учатся.
— Ну хорошо. Как только закончится учеба.
Эмма начала успокаиваться.
— Куда отправимся? — спросила она.
Я пожал плечами, придя к мгновенному решению:
— Куда угодно, где тепло и много солнца. Как насчет юга Франции?
Я увидел в ее глазах выражение недоверия, затем облегчения, потом первый проблеск счастья появился на ее лице.