— Почему? Зачем?
Он удивился:
— Тебе мать ничего не рассказала?
— А что она должна была мне рассказать?
— Про Энефадэ.
— Энефа-что?!
На лице Теврила проступило нечто среднее между жалостью и растерянностью.
— Леди Киннет не подготовила тебя к этому?
И прежде чем я сумела придумать достойный ответ на этот вопрос, он продолжил:
— Мы носим сигилы родства из-за Энефадэ, леди Йейнэ. Без сигилы нельзя оставаться на ночь в Небе. Это… небезопасно.
Тут я разом отвлеклась от раздумий над тем, как странно звучит мой новый титул:
— А почему это небезопасно, лорд Теврил?
Он поморщился:
— Зови меня просто Теврилом, ладно? Лорд Декарта приказал, чтобы тебе оттиснули знак полного родства. Ты принадлежишь к Главной Семье. А я — простой полукровка.
Я стояла и не понимала: то ли я что-то пропустила (а надо было слушать внимательнее!), то ли мне чего-то не сказали. А может, этих «чего-то» было много. В общем, много чего мне не сказали.
— Теврил, пойми меня правильно, но все это для меня — бессмысленный набор слов.
— М-да, теперь это очевидно.
И он провел ладонью по волосам — впервые за все время беседы я увидела, что ему не по себе.
— Объяснять — слишком долго. А до заката осталось меньше часа.
Наверное, еще одно древнее правило, которым столь привержены дражайшие Арамери. Древнее и бессмысленное.
— Ну ладно. Но… — Я нахмурилась. — А что с моим кучером? Он меня в первом дворе ждет!
— Ждет?
— Ну, я как-то не планировала оставаться…
Теврил стиснул зубы, с трудом сдерживаясь. Я так и не узнала, что он на самом деле думал о моих умственных способностях.
— Я пошлю кого-нибудь сообщить, что в его услугах не нуждаются, — вежливо произнес он. — Его наградят за труды. У нас тут полно слуг, кучер тебе больше не нужен.
Слуг я видела — мы осматривали дворец, а они деловито сновали вокруг. Бесшумные фигуры в белом. Непрактично в белом полы драить, кстати. Но ладно, я ж тут не хозяйка, пусть дедовы родственники управляются как умеют.
— Этот кучер, между прочим, полконтинента со мной проехал, — вдруг озлилась я.
Причем я озлилась, но не хотела этого показывать.
— Он устал. И лошади его тоже устали! Неужели никак нельзя оставить беднягу переночевать? Да хлопните вы ему на лоб эту штуку, и пусть он едет завтра с утра! От простой вежливости с вас не убудет!
— Миледи, только Арамери носят сигилу кровного родства. И ее невозможно смыть или стереть.
— Только… — И тут меня посетило озарение. — Так что, здешние слуги — тоже члены семьи?
Он посмотрел на меня, и в его взгляде не было горечи — как ни странно. А ведь он мне уже намеками попытался все объяснить: папа-гуляка, а он, сын непутевого отца, управляющий. Высокая ступень служебной лестницы, но все равно Теврил — слуга. Он такой же Арамери, как и я, но его родители не состояли в браке. В глазах правоверных Итемпасов он — незаконнорожденный, отверженный с рождения. К тому же Декарта не любил его отца.