Он замолк, проверяя, дошел ли до меня смысл его слов. Он дошел. Я вздрогнула и поежилась, он кивнул и снова сел прямо.
— Не стоит вступать с ними в разговор без крайней необходимости, — наставительно произнес он. — Итак, приступим.
Он прикоснулся к блюдцу с чернилами и тут же выругался — стоило ему дотронуться до посудины, как она перевернулась: Сиэй умудрился каким-то образом подложить под нее кисточку. Чернила разлились по столешнице, тут Вирейн осторожно дотронулся до моей руки:
— Леди Йейнэ! Вам нехорошо?
*
Собственно, именно так это и произошло. В первый раз.
*
— Ч-что?..
Он снисходительно улыбнулся — мол, что возьмешь с этой деревенской дурочки.
— Вы, верно, устали за сегодня. Но не тревожьтесь, это не займет много времени.
И вытер чернильную лужу. В блюдце осталось порядочно, так что Вирейн вполне мог завершить начатое.
— Не могли бы вы отвести волосы со лба и так их придержать?
Я оставалась неподвижной.
— Почему мой дед, лорд Декарта, сделал это, господин писец Вирейн? Почему он вызвал меня сюда?
Он поднял брови, всем видом показывая, что удивлен вопросом:
— Я не поверенный его тайн, миледи. Даже не знаю, что вам сказать…
— Он страдает старческим слабоумием?
Он застонал:
— Да вы и впрямь сущая дикарка! Нет, он не страдает старческим слабоумием.
— Тогда почему?
— Я же только что сказал…
— Хотел бы убить — меня бы уже казнили. Под каким-нибудь дурацким предлогом — если он необходим для такого человека, как Декарта Арамери. Или… он мог бы поступить со мной так же, как с матушкой. Убийца в ночи, отравленный шип в теле.
Ага, мне все-таки удалось его удивить. Он застыл, встретился со мной глазами — и тут же отвел их.
— Я бы на вашем месте, миледи, не стал трясти уликами перед Декартой.
Ну хоть не отрицает.
— А мне и не нужны улики. Отличающаяся отменным здоровьем женщина чуть за сорок вдруг, ни с того ни с сего, умирает во сне. Но я приказала лекарю тщательно осмотреть тело. На лбу он обнаружил отметину. Крохотный след от укола. Прямо на месте… — тут я осеклась и неожиданно для себя поняла, что всю жизнь смотрела на важную вещь и не придавала ей значения, — на месте, где на коже у матушки остался шрам. Вот здесь.
И я дотронулась до лба там, где должна была появиться сигила Арамери.
Вирейн развернулся ко мне полностью. Теперь он очень серьезно смотрел на меня.
— Если подосланный Арамери убийца оставил столь видимый след преступления, а вы его искали, зная, что он непременно отыщется, — что ж, леди Йейнэ, похоже, вам о намерениях Декарты известно больше, чем мне, и больше, чем кому-либо другому. Так как вы считаете, зачем он вас сюда вызвал?