А иногда хозяева выпускают их из клетки. И тогда в мир приходят невиданные эпидемии. Или вдруг бесследно исчезает население целого города. А однажды вместо гор образовались курящиеся дымком ямины.
Ненавидеть Арамери — себе дороже. Поэтому мы ненавидим не Арамери, а их оружие. Ибо оружию нет дела до нашей ненависти.
*
Моим сопровождающим дед назначил Теврила. Тот представился дворцовым управляющим. По имени я поняла, откуда он родом, но Теврил все равно пустился в объяснения: что он, мол, полукровка, прямо как я, наполовину амн, наполовину кен. Люди народа кен живут на острове далеко-далеко к востоку, они прекрасные мореходы. Вот почему у него такой странный цвет волос. Огненно-рыжий.
— Возлюбленная супруга Декарты, леди Игрет, скончалась совсем юной более сорока лет тому назад — ужасное, ужасное горе… — продолжал Теврил.
Болтал он весьма оживленно, и ничто не указывало, что безвременная кончина молодой леди как-то его удручает. Мы шли через белые залы дворца.
— Киннет тогда была еще совсем ребенком, но вскоре стало понятно, что из нее получится подходящая Арамери наследница. Именно поэтому Декарта не спешил вступать в новый брак. А когда Киннет… э-э… покинула лоно семьи, Декарта обратил свой взор к детям покойного брата. Изначально их было четверо. Релад и Симина — младшие. Они близнецы — у Арамери часто рождаются близнецы. Увы, их старшая сестра погибла, несчастный случай. По крайней мере, такова официальная версия, мнэ.
Я шла и слушала. Молча. А что, полезные сведения. Немного ошеломляющие, правда, зато теперь я больше знаю о новообретенных родственниках. Возможно, именно для этого Теврил и завел разговор. Потом он расписал, как я буду жить дальше: какой у меня титул, какие обязанности и привилегии. Вкратце, конечно, но мне хватило. Теперь я Йейнэ Арамери, не Йейнэ Дарр. Мне достанутся в управление новые земли, а вместе с ними — невероятное богатство. Я обязана часто появляться в Собрании и сидеть там в личной ложе семьи Арамери. Еще мне разрешено иметь постоянные апартаменты в Небе — я буду жить во дворце среди любящих родственников с материнской стороны. И я больше никогда не увижу родные края.
Мне стало тяжко и горько, когда я это услышала, но Теврил продолжил бойко тараторить, и я не успела захлебнуться тоской по родине.
— А старший их брат — мой отец. Он тоже умудрился умереть — причем исключительно по собственной вине. Ему, видите ли, понравилась юная девушка. Очень юная. — И он скроил брезгливую гримасу.
На самом деле чувствовалось, что он так много раз рассказывал эту историю, что никакой брезгливости не испытывал.