— Счастливые вы люди, — говорил Казанков, улыбаясь по-детски доверчиво. — Среди всей этой сумятицы, ненависти, раздора занимаетесь по-настоящему полезным делом. Боже мой, как я хотел стать врачом… Но… семейная традиция оказалась сильней. Я из потомственной семьи военных.
Он достал из полевой сумки несколько фотографий. Куманин заметил в сумке большой белый конверт с сургучными печатями.
Казанков показывал Тасе фотографии.
— Это мама, отец, братья, сестренка, дед…
Все мужчины были в военной форме.
На другом снимке Казанков на гитаре аккомпанировал братьям, которые пели.
— В Гатчине, на даче… перед самой войной, — вздохнул Казанков и негромко запел:
Я Вам пишу, не знаю право,
Зачем пишу и для чего.
Я потерял уж это право
И что скажу вам?.. Ничего…
Тася слушала Казанкова, слушала лермонтовские слова, песню из ее собственного недавнего и уже такого далекого прошлого, и тихонько подпевала:
Что помню вас? Но Боже правый,
Вы это знаете давно
И вам конечно все равно.
Куманин подошел ближе и присел рядом, как бы слушая песню. Увлеченный песней, Казанков не заметил, как Куманин приоткрыл его полевую сумку.
Напрасно ждать любви заочной, —
пели Казанков и Тася, —
В наш век, где чувства лишь на срок.
Но я вас помню. Да… И точно
Я вас забыть никак не мог.
Куманин встал, отошел за палатку и тихонько окликнул Арсена. Тот, поднявшись, направился к нему. Куманин протянул ему пакет с сургучной печатью. Арсен аккуратно, лезвием ножа вскрыл пакет.
С людьми сближаясь осторожно, —
доносилось от костра, —
Забыл я пыл былых проказ
Любовь, поэзию, но вас…
Но вас забыть мне было невозможно…
Арсен достал из конверта тонкий листок бумаги с машинописным текстом, внимательно прочел.
— Благодарю вас, товарищ Куманин. Отменяю пятнадцать суток гауптвахты.
— Двадцать пять, — подсказал Куманин.
— Хорошо, — улыбнулся Арсен. — Отменяю все двадцать пять.
Едва взошло солнце, Казанков со своими спутниками покинули лагерь экспедиции. Когда всадники скрылись, Арсен разбудил Митьку.
Митька уже сидел на лошади, когда Зимин и Смелков вышли из палатки.
— Что происходит, Арсен Гургенович? — спросил Смелков. — Куда вы отправляете Митю?
— Я посылаю его к Федякину, отряду которого угрожает опасность.
— А что это за бумага? — спросил Смелков, заметив в руках у Митьки листок.
— Копия приказа генерала Горского об окружении и уничтожении отряда Федякина, — спокойно ответил Арсен.
— Откуда она у вас?
Арсен неопределенно пожал плечами.
— Выкрали?! Ну, конечно, выкрали! — возмутился Смелков. — Я дал Волжину согласие возглавить поисковую экспедицию, а не шпионский отряд! В какое положение вы меня ставите?! Я заверил прапорщика в том, что мы не принимаем участия в военных действиях, а мы тем временем передаем партизанам секретные приказы!..