Вдруг, уши заложило, как от высоты. И почему то вспомнился серпантин дороги в горах на юге. Ей даже показалось, что она чувствует запах моря. Сознание, уже не в силах воспринимать весь ужас происходящего, начало покидать Лин. Последнее, что она подумала было: "Все, кажется, меня убили... наконец-то я увижу папу...". Разум милосердно отпустил ее, и девушка отключилась...
КЕЙТ (Мир Дэи. события семилетней давности)
Старая повозка с открытым верхом, трясясь и подпрыгивая на каждой кочке, медленно тащилась по разбитой лесной дороге.
Возница -- пьяный человек неопределенного возраста, с рябым лицом, заросшим до глаз щетиной, в засаленной белой рубахе и матерчатых штанах - ругался на вяло бредущую серо-пегую лошадь. Кнут то и дело взвивался вверх, после чего со свистом обрушивался на спину несчастного животного. Но это слабо помогало. Именно поэтому поток отборной брани почти не прекращался, прерываясь лишь тогда, когда побитая стеклянная фляга оказывалась у мужчины в руках. Он делал один большой глоток, передергивался и отправлял флягу обратно в глубокий карман длинного кожаного жилета.
В повозке лежал на сене, запрокинув руки за голову, еще один мужчина. Он был намного моложе того, что на козлах. Однако, чем-то они были похожи.
Худой, узколицый, с карими, глубоко посажеными под сизыми бровями глазами и с серыми пропыленными волосами, скатанными в сосульки. Одет он был так же неряшливо, как и его спутник. В грязную, неопределенного цвета рубаху и черные кожаные штаны. С босыми ногами, а разбитые временем сапоги лежали рядом. Немытой, заскорузлой пяткой он изредка почесывал колено и жевал соломинку, не спеша перекидывая ее из одного угла рта в другой.
Рядом с ним, уткнувшись лицом в солому, лежала молодая медноволосая девушка. Глаза ее были закрыты, а руки связаны за спиной грязной веревкой. Старое коричневое платье было ей явно не по размеру, с изодранным подолом и наполовину оторванным, когда то белым, воротничком. От ее правой ноги тянулась к перекладине повозки небольшая собачья цепь. Прикованная явно давно, так как кожа на лодыжке была растерта и кровоточила.
Молодой изредка похлопывал ее по выпуклости, что пониже спины, и сально ухмылялся.
Заканчивался еще один день монотонной и, казалось, нескончаемой дороги. Солнце, нещадно палившее весь день, клонилось к закату. И не скажешь, что на дворе второй месяц осени. После трех недель проливных дождей, четвертый день как стояла невыносимая, удушающая жара. Правда, по ночам уже нередко случались заморозки, и тогда приходилось рубить деревья и разжигать костер побольше, чтобы не мерзнуть хотя бы половину ночи.