Так свидетельствует прелат Конон, силой своей веры оставшийся в живых после сечи. Я не склонен подвергать его речи сомнению, ибо многия свидетели, оставшиеся в живых, описывают сие событие аналогичным образом. Могу лишь добавить, что землетрясение ощущалось на протяжении тысячи верст от Дромадара, а деревеньки по границе волости были разрушены до основания. Из сотни тысяч нашего воинства выжила едва ли треть, а многия из оных лишились разума. А язычники пали все до единого...
'К вопросу сечи при Дромадаре'
Преподобный Феофан Костопольский
Хафлингесса... нет, гнома, мне так больше нравиться ее называть, полночи крутилась как юла и угомонилась только у меня на плече. Но после этого сон пропал начисто. Так и лежал, ощущая аромат яблок и жаркое тело, в буквальном смысле сходя с ума. Почему не тронул ее? Даже не знаю.
- Ты всю ночь был рядом? - Франка неожиданно проснулась и, облокотившись на подушку, возмущенно посмотрела на меня.
- Да.
- Это неправильно... - буркнула хафлингесса. - Я... я, в конце концов, мужняя жена. А... ведь ничего не было?
- Ничего.
- Все равно неправильно... - Франка откинулась на подушку и с наслаждением потянулась. - Ум-м... я так сладко спала...
- А я нет.
- Почему? - гнома удивленно округлила глаза, но вдруг покраснела и натянула на лицо одеяло.
- Вот-вот...
- Вода, здесь есть какая-нибудь вода?.. - явно смущаясь, пробормотала она. - Мне надо... надо...
- За стенкой мыльня. Помочь?
- Дурак, отвернись.
- Ты в платье.
- Все равно отвернись...
- И не подумаю... - я рывком встал и направился в гостиную.
- Зараза... все мои вещи остались на острове... - с возмущением завопила Франка за стеной. - Как я волосы расчешу? Надо срочно посетить лавку...
- Пальцами, - в полголоса посоветовал я ей и стал выбирать себе ломоть ветчины поаппетитней.
- Сам так расчесывайся... - хафлингесса все же услышала мои слова. - А это... о чем вы с Влахием договорились?
- Он попробует все разузнать.
- Хорошо. Я в мыльню. И не вздумай заходить...
Я не ответил, так как ветчина оказалась просто превосходной. И холодная говядина с черносливом. И сыр. Особенно сыр...
Деликатный стук в дверь, пауза, после нее в комнате возник упомянутый Борбан Влахий. Или Влахий Борбан, что, скорее всего, правильней. Старикан находился в превосходном расположении духа, в буквальном смысле подскакивая как молодой козлик. Правда, изрядно благоухал перегаром.
- Вот, подорожная с отметками о въезде в город... - на стол шлепнулся свернутый в трубку пергамент. - Теперь стражи можно не опасаться. А после завтрака прибудет пара купцов с товарами, и вы примите приличествующий облик.