– Чаю хочешь, товарищ Белов? – спросил Сталин и, не дожидаясь ответа, приказал куда-то в пространство: – Чаю нам.
– Спасибо, – сказал Саша, принимая стакан, принесенный горничной. Отхлебнул. – Вкусно, спасибо.
Иосиф Виссарионович молчал, мешая чай ложечкой. Ситуация складывалась – глупее не придумаешь: Сталин не понимал, о чём можно разговаривать с таким странным мальчишкой, который совсем не напоминал ребёнка, а Белов, который в жизни никогда не встречался с первыми лицами государства, не представлял, о чём можно вести беседу с самим Сталиным.
– Ты кто? – внезапно спросил вождь, вперив в Белова тяжелый, давящий взгляд. – Говори. И правду говори: мне врать нельзя.
– Все равно не поверите, – ответил Саша и отвел глаза. – Я бы не поверил.
– Говори, я попробую поверить.
– Александр, только не Белов, а Ладыгин. Шестьдесят восемь лет, полковник в отставке, подразделение специального назначения внешней разведки. Погиб в две тысячи тридцать четвертом году. И вот… – Он развел руками и повторил: – Вот…
Сталин молчал. Очень долго молчал. Потом тряхнул головой:
– Значит, ты в шестьдесят шестом родился?
– Да.
Снова долгое молчание.
– Когда я умер?
На этот раз Белов не отвел взгляд:
– В тысяча девятьсот пятьдесят третьем.
Сталин покачал головой, затем принялся обстоятельно набивать трубку, ломая в нее папиросы. Взял со стола спички, закурил, выпустил клуб дыма, потом вдруг спохватился:
– Сам курить не хочешь?
Белов усмехнулся и покачал головой:
– Вообще-то я – курящий… был. Но новый организм портить не хочу.
– Правильно…
Снова повисло долгое молчание. Белов не знал, что сказать Сталину, Сталин не знал, что спросить у Белова.
– Война будет?
– Да. С немцами, – предваряя очевидное продолжение, сказал Саша. – Начнется двадцать второго июня сорок первого года.
– А когда победим? – быстро спросил Сталин, и Александр восхитился его уверенностью.
– В сорок пятом. В мае. Восьмого числа они подпишут капитуляцию, через двадцать четыре часа мы ее признаем.
– Долго, – покачал головой Сталин.
– Еще бы. Потеряем Киев, Севастополь, Одессу, Минск, Смоленск, – Белов запнулся, пытаясь вспомнить основные города, которые потом освобождали с таким трудом. – Еще Харьков, Ростов, всю Прибалтику. В сорок первом немцев с большим трудом остановили у Москвы, а они в сорок втором снова как поперли! Под Сталинградом только остановили… Ленинград в блокаде с сорок первого, прорвут только в сорок третьем… Двадцать миллионов человек…
– Как же это вышло? – после паузы спросил Сталин. – Что было не так?
Саша задумался. Потом решительно ответил: