Он не обладал крепким телосложением, и если бы не этот жутковатый взгляд, то выглядел бы куда более беззащитно. Он был высок и нескладен. Казалось, ему не раздавить и клопа. На нем был запачканный легкий пиджак с порванным правым рукавом, грязная белая нейлоновая рубашка, мятые коричневые брюки, стоптанные, давно не чищенные армейские ботинки. Денег у него было кот наплакал, но все же он неизменно выкраивал средства, чтобы играть в кости. Когда он выигрывал, то лихо повышал ставки. Впрочем, выигрывал он очень редко.
В настоящий момент он как раз играл в кости в «Клубе для джентльменов» на третьем этаже дома без лифта на углу 135-й улицы и Ленокс-авеню. Клуб принадлежал человеку по кличке Четыре-Четыре.
Раньше это было кухней квартиры без горячей воды, которую позже Четыре-Четыре переоборудовал в «спортивный клуб». В кухне еще сохранилась раковина, где проигравшие могли умыть руки, но газовая плита была убрана, и на ее месте стоял бильярдный стол, на котором и прыгали кости. В «клубе» было жарко, как в духовке. Черные собратья сгрудились вокруг стола и, обливаясь потом, следили за пляской кубиков мутными, покрасневшими, но зоркими глазами. Им было не до смеха. Дело принимало серьезный оборот. Они ставили свои кровные.
Слепой стоял во главе стола, там, где прежде всем заправлял еврей Аби. Он выигрывал раз за разом, пока один черный мусульманин не перерезал ему глотку, потому что тот не принял ставку в один никель. Слепой бросил на стол последние деньги и с вызовом произнес:
— Четыре к одному на одиннадцать.
Может, еврей Аби и принял бы ставку, но черные собратья — люди суеверные, и они опасаются, что слепому может выпасть что угодно и когда угодно, если он только этого пожелает.
Наконец кто-то, стоявший сзади, вынул десятку, и игра пошла. Метавший раньше вложил кости в правую ладонь слепого. Кости утонули в его руке, словно яйцо в скорлупе. Он потряс их, пробормотал: «Кости, миленькие!» и выпустил их в зеленый загон. Он услышал, как кости одна за другой стукнулись о борт стола, и затем главный воскликнул:
— Пять и четыре, стало быть, девять. Еще один бросок, мистер игрок. Еще одна попытка.
Слепой снова поймал брошенные ему кости, потом обвел незрячим взглядом лица столпившихся у стола игроков, как бы попеременно всматриваясь в каждого из них. Затем он сказал с вызовом в голосе:
— Четыре к одному, я сейчас наберу не меньше.
Возможно, еврей Аби и принял бы пари, но слепой прекрасно понимал, что никто из его черных собратьев не пойдет на такой риск. Он, собственно, и предложил-то это исключительно из духа противоречия. Мерзавцы, сволочи, думал он, только и ждут, чтобы его обжулить. Но ничего, это им дорого обойдется.