Я дралась бы за каждый день, за каждую ночь, проведенную подле него. Но… не за что было сражаться.
Чеаррэ ошибаются, я не стану покорно служить их воле. Никто не посмеет мне диктовать, что делать, как жить. В Бездну трон, власть, и богатство! Роскошь это хорошо, но свобода — лучше.
Поднявшись, я вышла из-за стола.
Длинные коридоры с высокими окнами вели вперёд привычным путем. Ночью зловещие, наполненные холодом, в свете солнца эти рукотворные лабиринты выглядели обманчиво безобидными. Высокие вазы на тонких ножках, похожие на увеличенные бокалы, с багровеющими цветами; раззолоченный шелк обоев, подбитых шпалерами; портреты великих магов и политиков, так или иначе влияющих на элиту общества.
Я шла вперёд, не уставая раздумывать. Ведь можно что-то изменить? Не бывает безвыходных ситуаций. Всегда можно отыскать выход. Фатализм — слабость. Не верю в судьбу. Мир велик, мир широк. Маленькой рыжей искорке найдется, где спрятаться.
План действий, пока ещё смутный, начал складываться. Я убегу. Прямо сейчас, пока ни одна душа не ждет от меня ничего подобного. Побег в моем случае поступок настолько безумный, что Чеаррэ, рационалисты до мозга костей, его не просчитают.
Вопрос: куда бежать? Рано или поздно меня везде настигнут. Здесь даже ветер подвластен могущественному Клану.
Что ж? Подумаю об этом позже.
Я быстро собрала вещи. Деньги, деньги и ещё раз — деньги. Причем наличные. Облигации и векселя не подойдут, по ним легко отслеживать все перемещения. Опустошив собственные карманы, я заодно облегчила запасы милых кузин. Совесть и гордость слабо трепыхнулись, но я цыкнула на них строгим голосом. Девчонки восполнят потери при первом же требовании. Они-то никуда не убегают.
Перед тем, как покинуть Академию навсегда, я бросила прощальный взгляд в Главный Зал. На лунного мальчика с глазами чистыми и зелеными, как небеса; с душой душной и мглистой, словно наползающий мрак. Он сидел, развернувшись в пол-оборота к хорошенькой блондинке и улыбаясь, слушал её лепет. С места, откуда я стояла, голос собеседницы расслышать не представлялось возможным. Но я без того знала, что у неё высокий, нежный и детский голос, под стать невинно-приторному альфийскому виду.
Эллоиссент таких любил.
Он наклонился к закрасневшейся, как маков цвет, девице. Его тонкие нервные пальцы переплелись с её пальчиками. Когда Эллоиссент наклонил голову, черные локоны эффектно рассыпались по спине. Глаза девушки ярко засияли, когда его губы коснулись тыльной стороны её ладони.
Боль и ярость сузили для меня широкое пространство залы. Отчаянно не хватало воздуха. На мгновение захотелось при всех устроить дикую сцену. Но осознание того, что в скандалах нет смысла, охладило мой пыл. Я только зря выставлю себя глупой гусыней. Наши отношения изначально были красивой иллюзией.