Джейман и Кассли, решив порисоваться и произвести впечатления уже и на без того впечатленного лордика, стали швыряться сирюкэнами. Парочка железяк пролетела совсем рядом с головой бедняги.
— О! — поднял ухоженные брови Кассли. — Простите, маэстро…
Лордёныш ничего не ответил. Лишь сверкнул глазами, вынужденный проглотить обиду.
Ямку-могилку, как только выкопали, стали веточками закладывать. Сплели из отесанных кольев нечто вроде частокола и поставили его на дно ловушки. Вокруг наши мальчики тоже хорошенький огород нагородили. Тараны, падающие на веревках с деревьев, натягивали в течение нескольких часов.
— Тяни! Толкай! Тяни! Отпускай!
Они мне теперь по ночам лет пять сниться будут, эти надоедливые мужские выкрики:
— Тяни! Толкай! Ещё немного! Отпускай!
Обернувшись, я заметила, как Кассли пристраивал у себя на поясе серебряный меч. И не поверила своим глазам. То, что в устрашающую силу этого оружия верят суеверные крестьяне, понятно. Но профессионалы?.. Серебро с гарантией способно уничтожить болезненные миазмы, но против зубастой твари твёрдый металл куда более верное средство. Серебро тверже золота, сверкает красиво, но клинок из него хрупкий, а сломанное во время поединка лезвие — это верная гибель.
К тому моменту, как окончательно стемнело, ребята оплели колючей проволокой чуть ли не половину леса.
Кстати о лесе? Если он и молчит когда-нибудь, то это точно не ночью. В ночи он обретает новый голос, таинственный, тревожный.
Каждый лист шептал о чем-то, насмешливо, не по-доброму.
Суета прекратилась. Все, взведя курки, притаились за стволами в напряженном ожидании. Нервозность оказалась заразной. Я чувствовала себя, как натянутая струна. Опасность могла прийти в любой момент, с любой стороны. Некстати перед глазами замельтешили утренние трупы…
Да, теоретически я была подкована неплохо. Силу применять научилась не в пример лучше, чем раньше. У меня перед остальными охотниками была фора — магический бонус. И все же я нервничала, презирая себя за собственный страх.
«Так-то, дорогуша, — сказала я себе. — Это тебе не глупым людям в ночи кровь портить. Крутизна убавляется на глазах?».
Шуршала прошлогодняя высохшая листва, гонимая ветром. Где-то далеко каркнула ворона, заставляя нервно вздрогнуть. Показалось? Или действительно кто-то рычит, пока ещё приглушённо, словно предупреждающе?
Справа зашевелился Таббар, вытаскивая из сапога нож.
Это ощущалось, как приближение грозы. Чем бы там оно ни было, оно приближалось, я чувствовала это. Птицы стихли. Даже ветер, казалось, перестал дуть.