Тетя Мэй подхватила маму под руку, и они улыбнулись друг другу. Они никогда по-настоящему не ссорились, тем более по пустякам. Я была благодарна этим замечательным женщинам. Они развеяли мои сомнения.
Мама с тетей были совершенно правы. Это меня совершенно ни к чему не обязывает.
— У тебя все получится. Ведь ты не умеешь проигрывать, — подмигнула мне мама, и меня сразу отпустило.
— Мне пора. Спасибо, что приехала, — посмотрев на часы, сказала я тете Мэй.
— Нет проблем.
Уже на пороге я обняла сперва тетю, потом — маму.
— Повеселись, — шепнула мне она и, взяв за руку Мэй, удалилась к себе.
Я же поправила платье и спустилась вниз.
Прежде чем постучать в дверь комнаты Хейла, я помедлила и задержала дыхание. Дверь открыл не лакей, а сам Хейл. При виде меня он был явно сражен наповал.
— Выглядите фантастически, — выдохнул он.
— Спасибо, — улыбнулась я. — Вы тоже.
Хейл также принарядился, что придало мне уверенности, да и вообще мне понравился его стиль. На сей раз он обошелся без галстука и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. А то, что над жилетом... в целом тоже было весьма недурно.
Хейл сунул руки в карманы:
— Итак, нам куда?
Я махнула рукой в конец коридора:
— Нам сюда, а потом на четвертый этаж.
Он стоял, задумчиво раскачиваясь на носках, но затем предложил мне руку:
— Ведите меня.
— Хорошо, — направившись к лестнице, сказала я. — Что ж, я знаю основные факты. Хейл Гарнер, девятнадцать лет, Белкур. Однако все эти анкеты слишком сжатые и сухие. Может, расскажете о себе?
— Ну, я тоже старший ребенок в семье.
— Неужели?
— Да, у нас в семье три мальчика.
— Ух ты! Сочувствую вашей маме.
— Она, в общем, не против, — улыбнулся Хейл. — Мы напоминаем ей о папе. И когда кто-то из нас слишком шумно себя ведет или смеется над тем, над чем смеяться нельзя, мама только вздыхает и говорит, что мы точь-в-точь как папа.
Мне не хотелось спрашивать, но, с другой стороны, надо было понять, что к чему.
— А что, ваши родители в разводе? — бросила я пробный камень.
— Нет. Папа умер.
— Мне жаль. — Получилось ужасно неудобно. Не стоило бередить его раны.
— Ничего страшного. Откуда вам было знать?
— А могу я спросить, когда он умер?
— Почти семь лет назад. Понимаю, звучит несколько странно, но иногда я даже завидую Бо, своему младшему брату, которому было всего шесть, когда это случилось. Да, он помнит папу, но не так, как я. Понимаете? Иногда меня слишком тяготят воспоминания.
— Спорим, он тоже вам завидует, но совершенно по другой причине.
— Никогда об этом не думал, — грустно улыбнулся Хейл.
Затем мы молча поднялись по парадной лестнице. Уже на площадке четвертого этажа я снова продолжила допрос: