– Да ты что, чудак! Без коррупции щас никуда, – смеялись они, когда Олег попытался возразить и вступился за отца, в порядочности которого не сомневался, – ты на батяню-то не наезжай, он у тебя мужик правильный. А перестанет брать, так его снимут, у нас чистеньких не любят.
Где это «у нас», Олег выяснять не стал. И вообще весь этот разговор очень скоро забыл. Было у него такое замечательное свойство психики – любые неприятности он выкидывал из головы легко и безболезненно. И будто бы не было их вовсе.
Сказать по правде, за свои шестнадцать лет он ни разу не расстроился по-настоящему. Хотя поводов для огорчений выпадало предостаточно. Например, несправедливая тройка в четверти по русскому языку. Он, блин, сочинения писал лучше всех в школе, а ему – тройку! Подумаешь, орфография с пунктуацией хромает! Главное же – смысл, и этим самым смыслом все учителя восхищались. А в дневнике – удовлетворительно. Обидно? Еще как! Но – на несколько минут, а потом Олег забывал. Как забывал понравившуюся девчонку, которая пообещала прийти на свидание и не пришла, и вообще в тот вечер ее видели с Петюней из параллельного класса! Петюня этот на днях расквасил Олегу нос по пьяной лавочке, но и собственную несостоятельность в драке Морозов тоже долго не помнил.
Мало ли что он не помнил еще! Побитый бампер новенькой «девятки», которую выпросил у отца погонять. Посеянный бумажник. Кружку теплого пива в жару, когда очень хотелось холодного…
– …Я тебе хоть когда-нибудь в чем-нибудь отказывал?! Ты же нагулялся – во! Бабки – пожалуйста, дома не ночуешь – пожалуйста, двойки приносишь – да хер с тобой!..
– Пап, – робко перебил Олег, – да не было у меня сроду двоек!
– Молчать! Ты бы, дурак, поинтересовался, почему ни разу тебя гаишники не тормознули, почему в кабаки тебя без единого писка пускают.
Олег хотел сказать, что выглядит он старше своих лет, вот и пускают. Но смолчал. Что-то отец разбуянился не на шутку, и это было так необычно, что и мысли у Олега пошли необычные. Никогда он раньше не помышлял, что в кабак могут и не пустить. Или что в шестнадцать лет на машине ездить запрещено.
– А пугач твой?! – надрывался батя. – Это ж настоящий боевой пистолет, кретин! «Дай пострелять, дай пострелять»! На, сыночек, лупи по банкам, чем бы дите не тешилось… А когда дите с этой пушкой менты взяли, кто тебя отмазал?! Ты хоть прикинь, сколько тебе светило! Думаешь, за глаза твои красивые отпустили?
– Ну, ты, наверное, им денег дал, – протянул Олег.
– Да не все продается, балбес ты этакий! Главное – люди, понимаешь, люди! Вот их где нужно держать, – отец сунул ему под нос стиснутый волосатый кулак.