Он стал перебирать тома энциклопедии, пока не дошел до шестого: Drumev-Fackeldans[1]. Друмев, подумал он, что это еще за черт? Ему пришлось сначала, посмотреть это слово. «Друмев, Васил, болгарский писатель…» Ага, будем знать, подумал он. А пляска с факелами? Что они об этом пишут? «… танец в стиле полонеза…» Подумать только.
Но сейчас речь шла об Эйфелевой башне. Он полистал том. Эренсвэрд, эйдология, Эйебакке… Эйфель.
— Эйфель, — крикнул он в кухню, жене. — Вот оно. Странно, никакого изображения башни. Лена!
— Да, я слышу, — откликнулась жена.
Он подошел и встал в проеме кухонной двери.
— Сейчас посмотрим, что они пишут. «Эйфель Александр Гюстав, французский писатель…» Писатель?… «(1832–1923), начал свою карьеру инженером, но стал знаменит изобретательными „естественно-научными“ описаниями будущего».
Он замолчал.
— А что же башня? — поинтересовалась жена.
— Башня…
Больше он не смог выдавить из себя ничего. Внутри у него что-то оборвалось. Он уставился на раскрытую страницу тома, как будто искал там изображение башни, которое сначала не смог разглядеть.
— Тут еще есть, — сказал он. — Его большие познания в географии, технике, физике и т. д. придавали его романам видимость достоверности. Среди наиболее известных его произведений можно назвать «Бродяг подземного царства», «Город на горах» и «Башню до луны».
— Вот твоя башня, — сказала жена.
— Но… — начал он. — Но… все же знают, что такое Эйфелева башня…
— Я не знаю, — сказала жена.
Он опустился на стул.
— Что с тобой? — спросила жена.
— Ты действительно никогда не слышала об Эйфелевой башне? — спросил он.
— Я же говорю, что не слышала, — настаивала она. — Это был всего лишь сон.
— Но… — начал он.
— Это был сон, — сказала она. — Не ломай больше голову. Нам надо уже поторапливаться. Ты же знаешь, мы сегодня должны идти в гости к Лассе и Карин.
— Да, но… — пробормотал он.
— Давай поторапливайся, — сказала она и скрылась в ванной.
Пока жена принимала душ, он сидел за кухонным столом и пытался нарисовать Эйфелеву башню, как он ее себе представлял. Он нарисовал нечто, напоминавшее большую железную конструкцию с широким сводчатым основанием, постепенно сужающуюся к вершине, где была расположена маленькая смотровая площадка. Жена, выйдя из душа, осведомилась, почему он не начал приводить себя в порядок.
— Посмотри-ка, — сказал он. — Я тут нарисовал Эйфелеву башню. Узнаешь?
Она подошла к нему и посмотрела на рисунок.
— Это похоже на башню Киплинга в Лондоне, — сказала она.
— Кип… башню Киплинга, — повторил он запинаясь.
— Ты же знаешь, — сказала она. — Мы там были. А теперь давай поскорее.