— Послушай, Никола, — сказал он, с видимым усилием сохраняя терпение, — мы должны поесть, перед тем как сесть на теплоход, а мне совсем не хочется, чтобы ты выглядела как отвергнутая жена.
Он из тех мужчин, которые обычно появляются на людях с безупречно ухоженными и загадочными женщинами, подумала я про себя, и еще поймала себя на мысли: а есть ли в его жизни какая-то конкретная женщина, и если есть, то как она выглядит?
— Если вас не устраивает моя внешность, — натянуто произнесла я, — я подожду в машине, пока вы поедите.
— Нет, такого не будет, — спокойно заявил он. — И еще, ты вообще больше не будешь носить это немыслимую шляпу. — И прежде чем я смогла разгадать его намерения, он оторвал левую руку от руля и сдернул пресловутую шляпку с моей головы, причем не слишком нежно, а затем раздраженно запихнул ее в бардачок. — На самом деле ты довольно хорошенькая, — продолжал он. — Тебе вовсе не стоит строить из себя дурочку только для того, чтобы доказать свою независимость. А твоим гардеробом мы займемся более тщательно, как только приедем в Рахин.
Я сидела молча, потрясенная и обескураженная его ловким маневром, а также его высказанными намерениями в отношении меня. Я старалась сохранять спокойствие. Любое проявление гнева лишь подрывает мои позиции и дает ему преимущества, я это уже поняла, и у меня было угнетающее чувство, что ситуация уже, так или иначе, вышла у меня из-под контроля.
— Мне кажется, нам пора прийти к определенному соглашению, — начала я, собрав все свое достоинство. — Знаете, как вы уже, наверное, поняли, я не собираюсь вам позволить командовать собой или как-то влиять на мою жизнь. Так что если я и еду в Рахин, то только на таких условиях.
Мы подъезжали к провинциальному городку, и, оставив мою реплику без ответа, он свернул во внутренний дворик небольшого отеля. Затем, заглушив двигатель, повернулся и посмотрел на меня в упор. Глубоко посаженные глаза были непроницаемы, и я не имела ни малейшего представления о его мыслях, но вокруг него царила аура сконцентрированной силы, и я поняла, еще до того, как он заговорил, что, по крайней мере, эта битва безнадежно мной проиграна.
— Никола, тут не может быть никаких «если», ты совершенно точно едешь в Рахин. Ты хоть на минуту можешь представить, что, забрав тебя из-под такого надзора, как твоя тетя, и взяв на себя ответственность за твое будущее, я позволю тебе пуститься во все тяжкие только потому, что я, видите ли, тебе не нравлюсь? Просто запомни, что мне совершенно безразлично, как ты ко мне относишься. Ты можешь ненавидеть меня сколько твоей душе угодно, но в Рахине я — хозяин, и со временем ты это усвоишь. — Его губы подернулись в подобии улыбки. — Не сомневаюсь, тебе кажется невозможным воспринимать меня в качестве твоего опекуна, но, несмотря ни на что, я именно таковым и являюсь, и, как глава семьи, я намерен выполнять эту обязанность, нравится тебе это или нет.