— Ты, наверное, не знаешь, Владик, что я в свое время четыре года отдыхал на Соловецких островах. Может быть, слышал, что такое СЛОН?
Уж кто-кто, а Варяг слышал. Один из законников, давший ему путевку в воровскую жизнь, как раз родился в том злосчастном месте. Это был знаменитый Фотон, на могиле которого впоследствии Варяг дал воровскую клятву. Так что Варяг знал о СЛОНе все. Но сейчас он уклончиво кивнул:
— Кажется, что-то читал, Егор Сергеевич, не помню. Может, у Солженицына?
— Там сидели интереснейшие люди, богатыри, титаны: академики, литераторы, белые, красные, зеленые — всех мастей. Но были и урки. Много урок. — Егор Сергеевич задумчиво вперил взгляд в небо, точно вспоминал что-то. — С одним я там близко сошелся… Он меня даже, можно сказать, от смерти верной спас…. Так вот у самых именитых урок была вот такая же наколка, как у тебя: ангелы, парящие над крестом. У меня вот тоже наколка есть. Так и не вывел…
Академик закатал рукав рубашки, обнажив мускулистое предплечье, и показал рисунок солнца с четырьмя лучами.
— Лучи означают, что я там четыре года провел. Незабываемые годы, — сказал академик с таким выражением, что было непонятно, тоску ли выразили его слова или что другое.
Во всяком случае, Варяг почувствовал, что Нестеренко рад бы поговорить о тех годах, да не с кем. Кто поймет?
Странное чувство испытал Владислав. Словно бы его научный руководитель стал по-человечески ближе. И он едва сдержался, чтобы не брякнуть Егору Сергеевичу по фене. Но вместо того пустился рассказывать свою обычную байку о том, что в детстве, мол, у соседского мальчишки был отец, бывший зэк, с такой же наколкой. И они, пацаны, тоже накололись.
— Да, да, — пробормотал академик, явно пропуская мимо ушей его рассказ. — Конечно, и так бывает в жизни…
* * *
Как пообещал Нестеренко, так и случилось. Через три недели Владислав Щербатов был зачислен в штат Института экономики стран Европы на должность заведующего сектором Общего рынка. А еще через некоторое время полетел в командировку в Рим.
Перед отъездом он встретился с Медведем. Кому же, как не Георгию Ивановичу, можно было высказать все те мысли, что роились у него в голове в последние дни, особенно после разговора на даче с академиком Нестеренко. Тот невольно заронил в нем идею, которую надо было с кем-то обсудить. Разве что только с Медведем.
Варяг рассказал о предстоящей поездке и рискнул высказать предложение, что русским ворам пора уже всерьез подумать о Западе как полигоне для приложения своих сил.
Медведь внимательно выслушал его и некоторое время молчал. Потом неожиданно сказал, что Варягу в этой поездке предстоит встретиться с одним полезным человеком. Он не уточнил детали, сказал только, что некий Томмазо Валаччини, сицилиец, сам его найдет. С ним можно говорить достаточно откровенно. Но и держать ухо востро, — это же итальянцы!.. А в общем, загадочно закончил Медведь, ты прав, Владик, пришло время…