Видели бы они тогда свои нынешние лица. Стоят передо мной, в глаза не смотрят и гундосят, проклиная турок, албанцев, боснийцев, хорватов и весь этот хренов Монберг. Не удержавшись, я расхохотался прямо в лицо Кериму, который переминался с ноги на ногу, как нашкодивший школьник. Так‑то, вот тебе копание под меня, вот тебе детсадовские придирки, вот тебе пустое хвастовство. Вот тебе присваивание чужих славных дел. За что боролся, на то и напоролся.
Ганс хватается за голову: эти двое тюрштееров каждый раз со страху запускают толпы гопоты, которая почти два года не пыталась и нос сюда сунуть, а теперь бьет посуду и посылает персонал.
Одного жаль, искренне жаль. Та система, которую я создал и наладил, рухнула в наглых, но неумелых руках Керима, пришедшего на все готовенькое и кичившегося моими заслугами: «Все говорят, что раньше в „Ангаре“война шла, а я пришел — никакой войны, все стало спокойно». Все надо начинать сызнова. Но иначе и быть не могло. Я предупреждал шефа Керима, а он не поверил, видимо, считал, что я цену себе набиваю. Ну–ну…
Хлебни теперь по полной, как я хлебал. На чужом авторитете далеко не уедешь. Придется зарабатывать свой, а за это, Керим, платить надо. Не в моей крутости было дело. Я и драться‑то хорошо не умею. Но у меня есть твердые принципы, и любой гопник, любой бандюган в Монберге знал, что если я сказал «нет», значит «нет», и без вариантов. А кому охота из‑за закрытого входа в танцхаус биться насмерть, да еще и со стодесятикилограммовым дядькой? Хотя находились желающие, находились… Но последствия только повышали мой статус в глазах местной гопоты.
Меня не боялись, меня уважали. Простые дикие характеры ценят безрассудство. Так они понимали мое поведение. Скажи я, что, предав самого себя, не смог бы жить, — они бы все равно не поверили. А так решили, что Макс сумасшедший. Ну его, связываться еще…
А кто такой Керим для них? Пацан. Пешка. Ноль.
Ганс просил меня еще поработать, но нет, тем более уже поздно. Брат Тим нашел мне другой танцхаус, да еще какой — рок–н-ролльный! Бросили рыбу в воду, братца кролика в терновый куст, да и козла в огород вдобавок.
Не только Ганс, но и Керим просил. «Макс… я… это… может, иногда будешь чернить здесь?» Да на фиг надо! Мне и некогда теперь. «Тогда… это… можно я буду говорить албанцам, что ты не совсем ушел, а получил еще одно диско?..»
Это пожалуйста. Если поможет. Заврешься — еще на орехи получишь.
А сегодня вручили… именную благодарность от руководства танцхауса. И Роланд печать приложил. Случай для танцхаусов небывалый. Вот это да. Вот за это действительно спасибо. Мне ведь много не надо. За человеческое, от души, — горы сверну. Конечно, руководство «Ангара» немного лишку хватило, но документ есть документ! Был бы старше лет на пятнадцать, точно бы прослезился.