Саша рассказывает. Как прилетел только что с Камчатки от друга, у которого сто гектаров охотничьих угодий. О том, как тот собирает мед и стреляет шестидесятикилограммовых волков. О том, как охотится на горностаев, оставляя медвежью тушу на ночь в лесу в качестве приманки. О том, что там можно жить и не болеть хворями ни тела, ни души, и пахнет там прохладной хвоей и чистыми, ломящими зубы родниками, и дети там рождаются здоровые, большие и сильные. О том, что ему уже пятьдесят лет…
— Тебе сколько лет, Максим?
— Тридцать четыре.
— Эх… мальчишка…
— Слегка.
— Дети есть?
— Нет.
— Заведи. Заведи обязательно!
Рассказывает о своих детях, о сыне, который майор, программист и хороший человек, а это самое главное. Голос его мягко рокочет, заполняя собой все пространство, и слушать его приятно. Чувствуется, что он сильный, спокойный, много чего повидавший на свете.
Неожиданно вступает в беседу Сашин спутник. Все‑таки он неприятен. Ему, пожалуй, за пятьдесят, у него резкие интонации и лицо разорившегося графа, пропившего свою печень.
— А что ты делаешь у нас в Москве, Максим? Сам вроде не москвич.
— Приехал на десять дней из Германии.
— Ха! Так ты немец, что ли?
Все понятно. Я еще, с его точки зрения, молодой. У меня многое впереди. У него ничего этого нет, но есть какая‑то власть над людьми. Интересно, это чиновничий пост или деньги? Ни то, ни другое не вернет молодости или упущенных возможностей, но такая суррогатная подмена побуждает пободаться. Можно сразу дать по ментальным зубам, но уж больно мне симпатичен дядя Саша, не хочется рвать теплую, человеческую волну общения с ним.
— Приехал в кино сниматься.
— Хэх… Снимут?
— Откуда я знаю?
— Дурачок! А деньги ты с собой привез?
Добровольно подставляюсь:
— Да, двести евро.
Вот он — оргазм! Граф без печени разевает в немом хохоте свою коричневую пасть. Его никто не поддерживает. Тогда он, качая головой, напоказ достает свой бумажник. В нем ворохом мелькают русские пятитысячники. Искоса смотрит на меня, ловя впечатление. Я продолжаю добродушно улыбаться. Он немного удивленно разворачивает портмоне, видимо решив, что я не обратил внимания. Выпускаю тонкую струю дыма прямо в деньги. Все, кроме него, смеются.
Граф захлопнул портмоне. Надулся.
— А кем ты там, в своей Германии, работаешь?
— Шеф охраны в танцхаусе.
— Хмык! Шеф… охраны… В жизни бы не пошел на такую работу…
Всё. Надоел дрочила старый.
— А я бы тебя и не взял. Мне настоящие мужики нужны, а не… — Делаю легкую паузу, проглатывая слово — пусть сам домыслит чего похуже. — Вот Сашу взял бы с удовольствием.