— Представляешь, на какой-нибудь встрече с Тони Блэром Ельцин выкладывает доказательство того, что британское правительство прекрасно знает о подготовке мусульманских боевиков? Знает, но со своим партнером этой информацией не делится. И, возможно, этих террористов даже покрывает.
— Да-а, это была бы сбыча мечт! — протянул Кудинов. Или он стал забывать русский язык, или это я, наоборот, отстаю от сленговых неологизмов. — А чего мы хотим от нашего чеченского доктора?
— От кого?
— Он врач. Ну, тот чеченец, которого мы должны внедрить.
— Давай сначала поймем, что он за человек. Хотя после разговора с Мустафой я не очень понимаю, зачем кого-то надо внедрять. Пусть просто пойдет в ту мечеть.
— Так, может, это и есть самое интересное, — сказал незаурядный аналитик и профессиональный скептик Алекси Кудинов. — Почему, если записаться в наемники так легко, этому доктору непременно надо воспользоваться нашим каналом?
— Этот вопрос и я себе задаю, — сказал я.
Мы приехали в один из тех благословенных жилых районов Лондона, где проблем с парковкой не бывает. Лешка оставил свой «рейндж-ровер» в начале полукруглого квартала белоснежных зданий с колоннами. Эти, как здесь говорят, полумесяцы — одна из главных прелестей больших английских городов. Я вижу в них не только архитектурный изыск, не только плод незаурядного урбанистического воображения, словом, не только эстетику, но и проявление британского духа вообще. Это вам не американский прагматизм с расчерченным по правильным пронумерованным прямоугольникам Манхэттеном, в этом есть высокий класс аристократов Джейн Остин и шарм диккенсовских чудаков.
До явочной квартиры, как и полагается, оставалось несколько кварталов — не у подъезда же ставить машину! Мы прошли их быстрым шагом, молча, чтобы не привлекать внимания редких прохожих. Потом завернули за угол одного из зданий, Лешка повернул ключ в двери без таблички и привычным движением руки включил свет.
Это была не квартира, а какая-то гримерная или мастерская по изготовлению париков и шиньонов. Вдоль одной стены, как в парикмахерской, шел ряд зеркал с тремя крутящимися креслами. Мы спустились на пару ступенек вниз и устроились в них.
— Побочный бизнес? — осведомился я, крутясь влево-вправо.
— Не такой прибыльный, как у тебя, — парировал Кудинов, но пояснением не пренебрег. — Я снял это помещение для Конторы. Здесь театральная мастерская была, потом разорилась. Они свое барахло забирать не стали, а мне оно не мешает.
— Может, нам воспользоваться? В свете того, о чем мы говорили в машине? Вдруг этот чеченец подстава?