— Сколько твоей принцессе? — спросил я, забрасывая свой пакет на заднее сиденье.
— Пятнадцать, скоро шестнадцать будет.
— И что, она все еще играет в куклы?
Странно для ее возраста, нет? Мохов тоже сделал недоумевающее лицо.
— Играть не играет — она себе уже тайком глазки подкрашивает. Но перебирать их любит — говорит, что собирает коллекцию. Думаю, это последние отголоски детства.
— У меня есть знакомая, которая до сих пор собирает плюшевых обезьянок. Хотя скоро станет бабушкой, — поддержал я Мохова.
Он, в отличие от Ашрафа, вел машину играючи. Видно, что не первый год в Лондоне. Это у него в Москве будут проблемы.
— Тебе передали сообщение для Дика? — спросил я.
— Да. Очень короткое: «Марриотт» у Мраморной Арки. 18 сентября, 17:00».
— Отлично.
Я объяснил Мохову проблему.
— У вас в этом отеле не может быть своих концов?
Мохов посмотрел на меня так, что я понял про его былую обиду. Мы-то с Лешкой делиться с резидентурой не захотели, а сами на ее помощь рассчитываем.
— Володя, ты даже представить себе не можешь, какое наследство я тебе оставлю, когда покончу со своими делами, — мелко кивая, как услужливый китаец-официант, произнес я.
Мохов кивнул:
— Я узнаю. Про тот наш разговор я, конечно, не докладывал. Ну, в подробностях. Сказал, что ваш канал пока под вопросом.
— Такой дальновидный? — похвалил я. — Такой искусный сановник?
— Да уж не пальцем сделанный, — довольно отозвался Мохов. Он посмаковал про себя мою незатейливую лесть. И она так пришлась ему по сердцу, что потребовала встречного проявления доброй воли. — Тебе ведь эти сведения срочно нужны?
— Еще как! Неделя прошла, неизвестно, как долго эти записи хранятся.
Мохов посмотрел на часы:
— Хорошо, прямо сейчас поеду узнаю. В аэропорт зама своего отправлю.
— Перезвонишь сразу?
— Конечно. Если да, встречаемся через час на запасной явке. Если нет, то нет. — Потом Мохов, видимо, сообразил, какой вопрос в резидентуре зададут ему. — Так что мы с Зауром делаем? Нас ведь теребят из Центра.
Я тоже про это думал.
— Володя, смотри, чего я не понимаю. ФСБ дергает Контору, чтобы нашего чеченского доктора поскорее переправили в Грозный, правильно?
— Ну.
— Зачем для этого нужно использовать реальный канал переброски боевиков? Ты можешь мне сказать?
Мохов сморщил лоб. Я уже говорил, людям с латеральной ретракцией думать бесполезно. Так что я сразу прервал ненужные мучения:
— Да ты не влезай в этот лабиринт: может, так, а то и эдак. Здравый смысл что тебе подсказывает?
— Наверно, ФСБ думает, что если Заур вернется через вербовочную структуру в Лондоне, чеченцы могут использовать его не только как врача. Типа что он там будет как-то этих боевиков распределять.