Но теперь уж стало интересно и моему другу. Вдвоем мы так привязались к проводнику, что он, наконец, сдался.
– Как звали того графа, не знаю. Но вот что я вам, господин (это он моему приятелю), скажу. Если это поместье, куда мы едем, как вы говорите, досталось вам в наследство, продайте его. А не найдется покупателя – пусть себе стоит пустое. Но жить там не надо. Такой мой совет.
Друг мой, человек любопытный, не мог не поинтересоваться:
– Это почему же?
Проводник отозвался с неохотой:
– Недобрые места. Давно, правда, не случалось ничего… а все-таки недобрые.
– Но позволь, уважаемый, покойный мой родственник прожил там всю жизнь, и ничего. До глубокой старости, дай Бог каждому.
– Верно, – согласился проводник, – с ним-то ничего. А вот один из предков его ума лишился, руки на себя наложил.
– Бывают во многих семействах свои странности, – попытался возразить мой знакомый.
– Не о том я вам, господин, толкую. Ведь от горя он это… от великого горя.
– Что за история? Расскажи-ка все толком! – уже не попросил, а потребовал мой друг. Сам он подробностей никогда не слышал. Зачастую прошлое собственной семьи – тайна для нас.
Ну тут уж проводник разговорился.
Началось все это около двух веков тому назад. Молодой граф из России, роду очень знатного, волею судьбы встретился с бедной венгерской крестьянкой и полюбил ее. Дошло до свадьбы. Родственники графа такой поступок сочли недостойным и от него отреклись, поэтому новобрачные остались в Венгрии. Да и жена не пожелала покидать родную землю.
Капитал у графа был немалый. Выстроил он не дом, а настоящий дворец. Зажили счастливо. А когда родились дети, три дочери, отец ничего для них не жалел – выписывал лучших гувернанток и учителей, наряжал как принцесс.
Да только пришла однажды беда… Проклятые циркачи вернулись. Так наш проводник и сказал – «проклятые циркачи». Мы, трое его слушателей, ничего не поняли. Но он совершенно и наотрез отказался объяснять. Добавил лишь, что один из «циркачей» графовой жене приходился родней. И она пошла в этот цирк и детей с собой повела. «Уж если с ними ты повязан как, пойдешь непременно… И против души, страшась, пойдешь, коли позовут», – как-то вроде бы случайно вырвалось у проводника. Разъяснять эти свои слова он тоже не стал.
Через несколько дней и графа, и графиню слуги нашли в их постели мертвыми, зарезанными. «Видно, отказалась она по доброй воле дочерей им отдать», – еще одно странное замечание, и снова без объяснений.
А три графские дочери пропали с циркачами…
– Наверное, «уехали с циркачами», вы хотели сказать, – поправил я проводника.