Спустя четыре дня после звонка Альфреда я постучалась к Джексу. Тишина. Придерживая поднос коленом, я постучала снова:
– Джекс?
За дверью послышалось бормотание. Я толкнула створку и вошла. В комнате было темно, задвинутые шторы не пропускали ни единого лучика света. Пахло окурками и немытым телом.
Джексон лежал на полу, широко раскинув ноги; пальцы сжимали зеленую бутылочку с притертой пробкой.
– Джекс, какого черта! – вырвалось у меня.
– Проваливай.
– Размечтался! – Я поставила поднос и попыталась поднять босса, но тот оказался на удивление тяжелым. – Джексон, приди в себя, ленивый ты засранец!
От его удара я влетела в стол. Оттуда плюхнулась чернильница и угодила главарю мимов прямо в лоб. Тот даже не шелохнулся, только глухо застонал.
– Ну и ладно. – Я раздраженно одернула блузку. – Нравится тебе – валяйся тут.
В ответ послышалась невнятная ругань. Я сердобольно подсунула ему под голову подушку и накрыла пледом.
– Спасибо, Надин, – довольно отчетливо произнес Джекс.
Я возмущенно топнула ногой:
– Это Пейдж. Эй, ты разговаривал с Аббатисой насчет киллеров?
Даже пьяный в дупель, он ухитрился огрызнуться.
– Аббатиса разберется без твоих соплей. – Он обнял подушку. – Спокойной ночи, Пейтон.
Поговорил, и то хорошо. Если слухи не врут и Аббатиса действительно питает такую лютую ненависть к Старьевщику, то она его из-под земли достанет. Я поправила плед и вышла, тихонько притворив дверь. Джексон всегда был не дурак выпить, но такого безобразия на моей памяти еще не случалось. Пейтон! Додумался ведь.
Не считая скрипки Надин, выводившей заунывную мелодию, в логове царила мертвая тишина. Мы все стали заложниками комендантского часа. Парадная дверь была заперта, и никто не знал, куда Джексон спрятал ключ. Гонимая желанием глотнуть свежего воздуха, я вышла во дворик и прилегла под деревом.
От избытка иллюминации над Лондоном почти не было видно звезд, лишь несколько пробивались сквозь искусственную синеватую дымку. Ночное небо над суетой мегаполиса обращало мои мысли к эфиру. Россыпи миров, тусклых и ярких, пронзали бесконечную чернильную ткань. Что скрывается за нею – вселенская мудрость или пустота? Необозримая, непостижимая загадка.
Золотая пуповина вдруг завибрировала.
Я резко села. Во мраке арки за воротами стоял Страж.
– Давненько ты не появлялся, – осторожно произнесла я.
– Пришлось отлучиться. Обсуждал с Рантанами ситуацию в архонте. – Без жутковатого блеска в глазах рефаит вполне походил на человека. Сегодня на нем было пальто, перчатки и сапоги. – Тирабелл хочет тебя видеть.
– Где?